Базар. Володымерськый базарь!
А годы ? Что за годы для базара!
Здесь было всё, и всё за деньги. Бесплатным было
солнце, оно опустилось и жарило весь этот гудящий рой.
Мальчишки вступили в заговор с солнцем: они торговали
холодной водой. О! Сегодня был их день. В воздухе
висело: “Каму во-о-ду хо-ол-одную?”
У покупателей, спекулянтов, воров в животах переливалась
вода, а пить всё хотелось. Люди были липкими,
словно намазанные подсолнечным маслом. А над
базаром тянулось, ревело: ва-а-да-а-а хоалоонааиа…
Зной! Зной, разомлев лежал вместе с извозчиками под
пролётками, и матюки застряли в их пересохших
глотках, не долетев до солнца. Ноги ныли, резина жгла
ступни. А у кого не было башмаков, тот проклинал
калёный булыжник, асфальт, песок и тот день, когда
родился на свет, и Солнце. А оно. Светило, приняло в
заговор ещё одного ветерана базара, отставного аптекаря.
У него сегодня будет курица к обеду и пиво. “Где-бы
ни был вааш мозоль. На па-альц и-и между пальц, на
ступниах” — торчало, начиная со входа, и звало людей от
воды к мозолину.
Омыв губы и намочив платки, они струились на его
призыв. А он, как факир в грязно-белом халате раздавал
пузырьки и собирал трёшки.
Мы, пацаны, не любили аптекаря. Воду он брал в долг,
говоря, что мелочи нет. Так было и на этот раз. Поднесли
воду. Он выпил, попросил ещё, в долг всё. Зачерпнул я
воду и плеснул аптекарю прямо за пазуху. Почему так
сделал? Не знаю. Не договаривались с Колькой. Колька —
лоб, почти взрослый, ему одиннадцать, с ним на пару
носили воду по базару.
Аптекарь, чертыхаясь, под смех людей расстегнул халат
и начал отряхиваться, как мокрая курица. Я стоял в нескольких шагах и ничего не видел, кроме вывалившегося

на майку мешочка. Потянулась рука и слабо. С криком
“атас” Лоб рванул мешочек и нырнул в толпу. Я тихо
слинял в сторону пивных ларьков, за спиной звенело
опрокинутое ведро.
Никто не гнался.

Зной. Всё плавилось и млело. Зной.
“Ка-аму во-оду холо-оную…”

Сегодня — праздник: жрали досыта. Пацаны! Навались,
пети-мети завелись.

Моё детство — колесо на проволоке.
Прокатилось по базарной площади.
Среди щёлочек глаз из-под чёлочек,
среди ванечек,среди колечек
вороватых, блатных парней.
Мат и матиков хмельных площадников
и загнаных лошадей.
Гей-гей, фьё-фьё, ей-ей…
Пе-е-ейте во-оду хол-ло-одную.
Пей! Не жалей копейку.
Делили поровну пайку голодную
в босоногой ребячьей семейке.
Что слаще хлеба со сладкой водой?

— Чур на всех!
— Картавая морда, чу-хр!..

Гуляли босая радость и смех.
Детство сорок шестого года.
Детство — жизни разбег.