Иосифу Бродскому

…Жизнь брызни одиночеством ночи,
многоточием дня и прочим,
чем не загрызли любя и казня.
Выйди лесною чащей,
плачущей словно дитя,
кликни эхом летящим
из вечности бытия.

Не гони, Иосиф!
Не гони…
Просто сердце болит
от потерь, от обид,
от осколков, что жизни уносят.
Катят годы,
а Вечная Девушка косит –
Иосиф, оглянись – Отлетела весна.
Погляди, есть красивая осень.
Погоди, сохрани тот глоток,
что остался от сна,
досмотри среди дня: это – осень.
Выпей чашу любви,
признанья,
призванья судьбы,
сын Невы,
перелесков, осин.
Это осень твоя
тебя просит, Иосиф…

Жизнь
брызни одиночеством ночи,
многоточием дня!
И прочим,
чем не загрызли любя
и казня.
Выйди
лесною чащей,
плачущей
словно дитя,
Кликни души, летящие
из небытия, из небытия.
…Из небытия…

“Тонущий город… в плеске зеркал”.
“Лагуна”, Иосиф Бродский

Венеция.
Какое красивое слово. Словно песня.
Звучит. Не кончается.
Гений в Венецию возвращается.
Венеция,
он лелеял твои колени.
Воспел песней нетленной
тебя, Венеция.
И зачарованные нимфы
листают сны –
твои стихи.
И только каменные грифы
хранят их стон
у дальних рифов,
где бродят мифы
у окон твоих, Венеция.

Он повенчан с тобою словом.
Он вернулся к тебе с уловом,
Навсегда, Венеция.
Венеция.
Ты – на челе его венец,
всему начало и конец –
Венеция.
…Вот и всё. Цепи разбив,
Васильевский остров
вплывает в Венецианский залив.
Там, на родине, волк завыл…
Небо ударилось парусом синим
в невскую стынь.
Уходит в Венецию поэт России.
Инородец. Сын нелюбимый.
И печали нет. И горя нет.
Есть вопрос. Есть ответ.
Для российских признанных гениев
на родине места нет.
Вот и всё.
Так заведено на Руси –
свои гении не в чести.
Венеция,
прими Иосифа. Он вернулся.
Навсегда.

Иосиф,
не тревожит тебя уже осень.
И архангельских сосен стон
не нарушит твой сон.
Сын Невы. Перелесков. Осин…
жизнь свою на кресте распял
из вселенской ненависти и любви.
И глядят из осенней листвы
глаза твои –
в глаза мои.
Ave Maria,
Ave Maria,
Ave Maria.

Иосиф Бродский: “Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.”

1996