716
Я написал «Авраам и Карду, Карду и Авраам, опера в стиле блюз или Вальс потерянных поколений”. В Грузии всё перевели в стихах на грузинский, a затем, Георгий Гамкрелидзе создал драматический спектакль, музыку написала талантливый Композитор Тамар Салуквадзе, Псалом Давида 95. Он входит в мою Пьесу. И эта музыка звучит на протяжении всей пьесы. Давид Дзнеладзе продюсировал всё.
В клипе есть английский подстрочник – комментарии…
Пьеса основана на реальных событиях, которые произошли в грузинском городе Они. Нам удалось поставить пьесу в этом городе.
Первое видео “ …somewhere there is a Synagogue” in (YouTube) – показывает реальное место, где происходили события. Там также вы увидите реакцию зала и выступление мэра города.
Клип длится 15.04 мин.
Во втором видео вы услышите музыку, написанную для спектакля.
Вот так получилось…
Сняли бы фильм, и очень известный режиссёр есть, но денег – нет…
Для меня постановка-событие, хочу поделиться.
א לְכוּ נְרַֽנְּנָ֣ה לַֽיהֹוָ֑ה נָ֜רִ֗יעָה לְצ֣וּר יִשְׁעֵֽנוּ:
ב נְקַדְּמָ֣ה פָנָ֣יו בְּתוֹדָ֑ה בִּ֜זְמִר֗וֹת נָרִיעַֽ לֽוֹ:
ג כִּ֚י אֵ֣ל גָּד֣וֹל יְהֹוָ֑ה וּמֶ֥לֶךְ גָּ֜ד֗וֹל עַל־כָּל־אֱלֹהִֽים:
ד אֲשֶׁ֣ר בְּ֖יָדוֹ מֶחְקְרֵי־אָ֑רֶץ וְתֽוֹעֲפ֖וֹת הָרִ֣ים לֽוֹ:
ה אֲשֶׁר־ל֣וֹ הַ֖יָּם וְה֣וּא עָשָׂ֑הוּ וְ֜יַבֶּ֗שֶׁת יָדָֽיו יָצָֽרוּ:
ו בֹּאוּ נִשְׁתַּֽחֲוֶ֣ה וְנִכְרָ֑עָה נִ֜בְרְכָ֗ה לִֽפְנֵי־יְהֹוָ֥ה עֹשֵֽׂנוּ:
ז כִּ֘י ה֚וּא אֱלֹהֵ֗ינוּ וַֽאֲנַ֚חְנוּ עַ֣ם מַ֖רְעִיתוֹ וְצֹ֣אן יָד֑וֹ הַ֜יּ֗וֹם אִם־בְּקֹל֥וֹ תִשְׁמָֽעוּ:
ח אַל־תַּקְשׁ֣וּ לְ֖בַבְכֶם כִּמְרִיבָ֑ה כְּי֥וֹם מַ֜סָּ֗ה בַּמִּדְבָּֽר:
ט אֲשֶׁ֣ר נִ֖סּוּנִי אֲבֽוֹתֵיכֶ֑ם בְּ֜חָנ֗וּנִי גַּם־רָא֥וּ פָֽעֳלִֽי:
י אַרְבָּעִ֚ים שָׁנָ֨ה | אָ֘ק֚וּט בְּד֗וֹר וָֽאֹמַ֗ר עַ֚ם תֹּעֵ֣י לֵבָ֣ב הֵ֑ם וְ֜הֵ֗ם לֹא־יָֽדְע֥וּ דְרָכָֽי:
יא אֲשֶׁר־נִשְׁבַּ֥עְתִּי בְאַפִּ֑י אִם־יְ֜בֹא֗וּן אֶל־מְנֽוּחָתִֽי:
ОПЕРА В СТИЛЕ БЛЮЗ
или
Вальс Потерянных Поколений *
в двух действиях
* все в формате 3D, с центральным и боковыми мониторами
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Время – он – она – оно – я и ты – ты и я – многолико и безлико – время, которого – нет.
Кaрду – отец, воин, поэт, охотник, философ, финансист, инженер, виноградарь,
винодел.
Тамара – жена Кaрду.
Авраам – отец, врач, целитель, поэт, воин, философ, финансист, виноградарь,
винодел.
Хая – жена Авраама
Кардуели – сын Кaрду, и в этом – все…
Ханна – дочь Авраама, и в этом – все…
Дато–Седой – человек гор, воин, виноградарь,
винодел, старший в отряде Карду.
Гиви – герой восстания, погибший за свободу Кавказа.
Сарра – жена Гиви, герой восстания, погибшая за свободу Кавказа.
Хаим – сын, Гиви и Сары, один год от роду.
Каин Василий – начальник Гор. Управления милиции.
Лева – зам. начальник Гор. Управления милиции.
Негодяев – ст. милиционер по работе с секретными сотрудниками милиции,
медбрат.
Паша Сибиряк – ст. милиционер
Иванов – ст. милиционер, зав. мат – тех. Обеспечения
Медведь – вор в законе, вор взломщик сейфов, медвежатник.
Шестёрка Вокзал – один из сидельцев в колымском бараке;
прошерстить, проверить вновь прибывших его резон.
Малка – бабушка Хаима
Женщина – грузинка
Солдат – Отряда Особого Назначения <<Москва>>
Квартет Улицы
Кумушки
Старушка
Толпа
Дети, жители города Они
Милиция города Они
Сводный батальон строительных и саперных работ.
Мысли. Черные. Белые. Серые.
Видеоряд.
Время.
…О чем этот сказ… И где – этот Рай? …и где – этот Ад? и где – это Они? Где – этот Кавказ…
Для вас и для нас – все в первый раз…
Небо. Горы. Облако. И тает юная заря… (Анна Рачешвили на облаке… Грузии лицо… Мир и тепло. Великое, незримое кольцо – Любовь и Нежность).
Время.
Это – Кавказ… Это – Кавказ…
Это – Кавказ…
…а это – Грузия и это – Они.
Жизнь – на вершине.
Жизнь – на ладони.
Рассвета огни.
В синеве… Небеса и глаза.
Где мы одни.
И умирают слова.
Они не нужны.
История дня. История ночи.
Сегодня?.. Вчера?.. –
Сто с лишним лет.
…времени след –
промысел Б-жий…
просто у Вечности –
времени – нет…
Ханна.
УВЕРТЮРА
ТАК ХОРОШО СПАТЬ ПО УТРУ…
…так хорошо …так хорошо
спать поутру…
А день
торопиться: «и я хочу!..,
и я могу!..»
И тает
юная заря
в объятьях дня…
Поймал – держись..,
а не догнал:
вой на луну.
Такая – жизнь…
…так хорошо спать поутру…
Ханна и Кардуели
Заблудилась осень
в переплёте сосен,
половину неба
тянет за собой.
В паутину просек
голоса уносит.
Голубая просинь
льётся сединой.
Улыбнулось утро
и проснулось будто,
на ресницах ночи,
оставляя след.
Это просто осень
оглянулась грустно,
на твои ладони
проливая свет.
Ветер листья носит,
приглашая в гости,
расплетая косы
золотой листвы.
Догорая, осень
солнышка не просит,
рассыпая краски
в сказке о любви…
Время.
Спроси у Куры…
Спроси у Риони…
…здесь наши кроны,
здесь наши корни…
Спроси у горы по имени Они…
…здесь наши сны и
здесь наши стоны…
Здесь наше время.
Сегодня! Сейчас!
Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Это – Кавказ!
ПРОЛОГ
…Горы Кавказа… седые вершины белы…
Посохом прокладывая путь идут иудеи. И длится ночь… И где-то там, вдали,
рассветные огни…Рассветные огни…
Восточные одежды. На плечи падает талес. Правая рука на плече впереди идущего, за ними тянутся женщины и дети… Их лица суровы (виден только профиль, словно графика).
Они связаны – одной верой, судьбой, дорогой, уходящей в небо…
…Иерусалима цвет. Иерусалима пыль. Рука Всевышнего ведет детей Сиона на берега Куры, на берега Риони.
…идут иудеи… Несут свою вину, свою судьбу, свою надежду и свою мечту – свою молитву и свою мольбу…
“если я забуду тебя, Иерусалим,
если я забуду тебя, Иерусалим, –
пусть отсохнет моя рука…
если я забуду тебя, Иерусалим,
если я забуду тебя, Иерусалим, –
пусть не видят мои глаза…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . , –
не забуду тебя!
не забуду тебя!
Шма, Исраэль! Шма, Исраэль! Шма…
ХОР
(…горы, живые горы… Впереди Карду и Авраам).
Хор и Авраам.
Изгнанников, детей Сиона
вела Всевышнего Рука
Хор и Карду.
И доброта Кавказского Хребта
укрыла беглецов из Вавилона.
Карду и Авраам.
На плече Кавказского хребта
Лежат Дорога. Время. И Судьба.
Хор (эхо гор).
Лежат Дорога. Время. И Судьба.
Лежат Дорога. Время. И Судьба.
Тысячи лет. Тысячи лет.
Хор, Карду и Авраам
Тысячи лет.
Свет Всевышнего светел…
Тысячи лет – мы вместе
на Свете…
Тысячи лет. Тысячи лет.
Тысячи лет – рассветов-закатов,
Тысячи лет – сыновей, дочерей.
Тысячи лет – имя их свято!
Тысячи лет – негасимых свечей…
Дружба и верность – тысячи лет.
Храм – на крови,
Храм – на любви,
Храм – на костях.
Храни нас, Г-споди… Храни!
У вечности в гостях. У вечности в гостях.
У вечности в гостях.
Кавказ! Кавказ! Кавказ!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…у господ на все – резоны…
…у господ на все – ответ…
Дорога… Дорога… дорога…
Через горы, через годы,
через сердце, через горе,
нашу гордость и
нашу честь… –
Дорога… Дорога… дорога…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . –
царев Указ и вопросов нет.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Эхо: Хор, Карду и Авраам.
…у господ на все – резоны…
…у господ на все – ответ…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Карду и Авраам.
Насупили брови Кура и Риони,
Огонь революций вползает на склоны…
А это – наш город –
в счастье и горе –
это – наш город…
Наш город Они!
В нем наши корни… И наши кроны.
Наш город Они! Наш город Они!
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Они. 1910 год.
…Дворянское Собрание в Доме князя Карду.
Князья. Дворяне. Купцы Первой Гильдии. Промышленники. Красивые женщины.
Развернута карта новой дороги, карта-макет.
Генерал Губернатор (тост и проект, тост и царский указ).
Это Дорога –
Дорога – от Б-га!
Это Дорога –
от ада до Рая…
Это Дорога –
<<Синий Алмаз>>!!!
Для счастья России!
Для счастья Кавказа!
Это – Царский Указ!!!
А еврейский квартал
Синагога и все…
Все это уходит –
здесь будет Вокзал.
И эта – Дорога!
И эта – Дорога! И эта – Дорога!
Наступило гнетущее молчание…
Генерал Губернатор с новой силой и энергией продолжает и свой тост, обращая свое тепло и обаяние к присутствующим.
Линии жизни
нашей Отчизны,
лежат сегодня
на вашей ладони –
это – Дорога!
это – Дорога!
Дорога – одна.
Москва – Они.
Они – Москва.
За Веру!
Царя и Отечество! За
(Выпивает.) Россию!!!
Россию!!!
Это – Наша Страна!!!
Это – Наша страна…
…Все выпивают. Карду и Авраам демонстративно бросают свои бокалы на пол
Трепет смятенья прокатился по залу. Генерал Губернатор делает вид, что не заметил. Суров этикет.
И это закон – нет лишних слов.
Официальная часть встречи c Генерал Губернатором Кавказа подходит к концу, а знакомство с именитыми людьми города продолжается. Впереди бал.
Генерал Губернатор подзывает ординарца и тот приводит двух молодых офицеров Карду и
Авраама. Виден только стол и окружение Генерал Губернатора
Там, вдали, в тени, словно во сне… Зал. Звуки оркестра.
Генерал Губернатор (уже на подпитии, по-отечески).
А …вы, за Россию, Царя, за Отечество?
Авраам. Наше Отечество…
Карду (перебивает).
…это – Кавказ. …это – Кавказ!
Авраам. Наше Отечество…
Тысячи лет. Тысячи лет.
Карду (перебивает).
Мы – вместе…
Сегодня мы есть…
Авраам.
…а завтра – нас
нет…?!
Карду (перебивает).
…это – Кавказ …это – Кавказ!
Мы – есть и мы – здесь…
Это – наши устои…
Генерал Губернатор (гневно).
…да я… вам… Сейчас!
Такое устрою!
(И вдруг, холодно спокойно и зло, обращается к своему окружению и к Председателю Дворянского Собрания, бросая всем в лицо.)
Что?!
Синагогу здесь развели?!..
Дорогу! Дорогу!
(к Карду ),
…меня лучше не зли…
Делает знак рукой своим ординарцам, чтоб их увели… Разговор окончен, с трудом сдерживает свой гнев.
Карду и Авраам, не сговариваясь, не отдавая чести, демонстративно уходят. Делая поворот, Карду даёт звонкую пощёчину, Губернатору, так получилось…
Генерал Губернатор от неожиданности теряет дар речи и самообладание, нервно хватает воздух. Ищет опору. Начинает задыхаться.
Адьютант Офицер. Доктора! Доктора!
Авраам хватает падающего Губернатора и приводит его в сознание.
Генерал Губернатор (в гневе).
Трибунал! Сибирь! Колыма!
Офицеры охраны хватают Карду и Авраама и надевают наручники и уводят.
Все в смятении и медленно растекаются, покидая зал… Словно птицы из разных стай…
По команде, спасая ситуацию, запели местные Цыгане, приглашенные накануне, чтоб угодить графу, зная князя Карду и доктора Авраама, дарят им песню о дальней дороге, предрекают судьбу Тамары и Ханны.
Жены: Тамара и Хая бегут за ними. Слышен шум удаляющегося транспорта. Ночь владеет.
Тамара (обращаясь к уходящей толпе).
Что вы стоите!
Хая (обращаясь к уходящей толпе).
Что вы молчите!
Тамара и Хая.
Остановите! Остановите!
Цыгане.
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
И жизнь одна
и смерть одна…
Налейте красного вина!
И Колыма – не Колыма,
Когда – любовь,
когда – весна…
И на исходе зим и лет –
приснится снег
и лунный свет…
И краснотал, и мерзлота,
где есть любовь –
всегда весна…
Налей вина и пей до дна!
И жизнь одна!
и смерть одна!
Налей, налей
и пей
до дна…
Судьба… Судьба…
Судьба – одна…
Не выберешь… Она – твоя…
Налей! Налей! И пей до дна…
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тамара.
Мы вместе уйдем.
Хая.
Мы вместе умрем
…в один день…
Тамара.
…в один год…
Тамара и Хая.
Эпидемий поток.
Эпидемий потоп.
Восемнадцатый год.
Восемнадцатый год.
Но это потом…
Но это потом…
А до этого –
счастья сезон.
Счастья сезон.
ВРЕМЯ остановилось. (Видеоряд). Вагон. Колёсики. Этап. Весь разговор. И кто здесь Доктор и кто – Князь, осталось там: за гранью гор.
Длинный бревенчатый барак, нары в два настила, замёрзли окна, холод, жуть; темень… Конвой вводит Авраама и Карду. Народ зашевелился.
Шестёрка, Вокзал подсуетилась, и тут же получила удар в скулу от Карду. Народ зашумел. Созревала драка; вдруг в полосе седого фонаря: глаза и голос – голос и глаза, лежавшего на нарах у печи Медведя.
Медведь …кончай базар, Вокзал. Это – князь Карду и Авраам, я их узнал… Спасли от кичи… Пуля-дура задела плечо и жандармы по следу гнали. В своём доме пригрели, лечили и на вольную волю – благословили… Мой дом – тюрьма. Видать сложилась так судьба и вы! – сегодня гости в моём доме. Все с уважением расступаются: Карду и Авраам занимают нары рядом с ним, у печи.
Время.
Авраам становится главным врачом тюремной больницы… А Карду?! Князь и на Колыме – Князь! Строитель и попечитель: добыча золота. И народ тюремный ожил. Да и городу подмога. И князь не в накладе. Авраам лечит всех и вся: и весть о нём летит по Колымскому краю. Они уже на поселении, вместе с жёнами и детьми. И Ваську Каина – больного пацана, в тюрьме рождённого, из воров – вор, в семье своей, по доброте, пригрели… И побежали годики, на часиках, на ходиках…
И тут случись: высокая комиссия из Санкт-Петербурга. А лето выдалось жаркое в юбилей Романовского Дома и в честь успешного завершения дел праведных: Губернатор Колымского края и высокая комиссия, и вся свита пошли по грибы… И отравились грибною похлёбкой и призвали на помощь Авраама; и лечил их доктор денно и нощно, и отпаивал их таёжными отварами и вырвал у смерти… А один из высоких офицеров не пожелал лечится у тюремного жида при Губернаторе и умер в полковом госпитале… Долго катились вести по бездорожью и докатились до столицы. Там начали шевелиться. И Губернатор подсуетился и устроили побег своим спасителям Аврааму и Карду; с глаз долой – и себе спокойней: «ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС».
1912 год.
Видеоряд, летящий <<Восточный экспресс>> через тайгу, через снега, бесконечность зимы, серого неба, одиночества и нищеты.
Тамара и Хая.
Это – побег.
Прощай, Колыма!
Царский вагон.
<<Восточный экспресс>>.
Мы – вместе, мы – рядом.
И Васька Каин уходит с нами.
Он – вор из воров.
Больной мальчонка.
Сирота. Волчонок.
Уходит с нами из волчьей стаи.
Авраам и Карду
говорят:
Спасение душ ждут
от нас небеса и
без разговоров
спасенье души
ожидает земля,
ожидает земля,
ожидает земля.
…мелодия врывается в их жизнь… И не отпускает: в печали и радости…
Видеоряд летящей Европы, веселой, праздничной, беззаботной, весенней…
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
И жизнь одна
и смерть одна…
Налейте красного вина!
Свобода. Европа.
Солнечный берег.
Столицы. И птицы.
Счастливые лица.
Закат и рассвет.
Пусть еще…
Пусть еще…
Остановится. Длится.
Праздник небес.
Мы счастливы вместе:
Авраам, Карду, дети.
Время не ждет!
Время вперед!
Время летит.
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
И жизнь одна
и смерть одна…
Налейте красного вина!
Видеоряд. Кавказ. Горы. Небо родное. Они.
Время идет.
Мы умираем,
а время – живет.
Там,
из наших окон,
где нас уже нет
…льется стон…
льется свет
из дверей…, из окон,
где нас уже нет.
А может быть просто…
А может быть просто…
А может быть просто…
Времени – НЕТ!
Времени – НЕТ!
Времени – НЕТ!
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
…и длится жизнь –
Она –
Одна…
И льется свет…
И небо… Небо… небо… Небо
И льется свет…
…и длится жизнь
И льется свет…
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
МУЖСКОЙ ХОР
Небо. Горы. Взошел рассвет… Над Кавказом. Над Они.
Взошел рассвет…
Хрустальный звон
лег на ресни..,
лег на ресницы
небесных рос,
небесных лоз,
небесных роз…
И льется свет и
длится,
длится
на наши души,
наши лица
хрустальный звон,
хрустальный звон,
хрустальный звон…
в объятиях Кавказских гор…
Хрустальный звон,
хрустальный звон,
хрустальный звон…
И льется
свет и длится
жизнь и
длится сон
и длится стон
в нем соль земли,
в нем боль земли…
Любви и нежности
хрустальный звон,
хрустальный звон
любви и
нежности
хрустальный звон,
хрустальный звон…
1928
Горы Они. Город Они. Дорога Они.
Вне времени.
Крыши, бегущие вниз. Кроны деревьев, виноградные лозы, уходящие в высь. Тени деревьев грузинской улицы сливаются с тенью еврейской улицы… Стекает синева по склону и красный лозунг на заборе: “ Вся власть Советам! Вся власть народу!”
Время.
…а было Воскресенье….
Ну, просто, Воскресение…
Последнее.
Осеннее…
ДЕТИ (играют в прятки, поют считалку).
На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, смелая Ханна, Кардуели – храбрец, охотник, певец, сапожник, портной – кто ты будешь такой?!
ДЕТИ (смеются, продолжая петь и прятаться).
<<я – Кардуели, а я – Ханна. я – Кардуели, а я– Ханна>>.
…День еще не пришел, а утра – уже нет… И двигаются люди, догоняя время…
На левом углу – еврейские Кумушки, на правом – грузинские.
Малка мотается между Кумушками и переносит новости.
– видела Ханну,
– а я – Кардуели…
– на этой недели…
– у карусели.
– в горах – Кардуели…
– и Ханна – в горах…
– а лозы,
– снег побил словно град
– снега в Покрова, – будут морозы…
– ветер в глаза – и покатятся слезы…
– а что по соседству?
– (Курит.) мент – это мент!
– Работа одна и
– бочка вина…
– О чем говорят?
– (Курит.) Карду, Кардуели и Ханна,
и снова Карду,
– Чего-то бояться?
– (Курит.) сама не пойму…
открыли подвалы,
палят бумаги,
чего-то ждут.
Малка (с пол-оборота влезая в разговор).
Гамар Джоба…
– (Все.) Гамар Джоба…
Малка (к той, что курит).
Разговор – от разговора…
– (Курит.) Синагога. Дорога. Еврейский квартал…
Малка (на ходу).
Время тревоги…Час их настал?!
Синагога. Дорога. Еврейский квартал…
Прогневали Б-га… Прогневали Б-га…
Прогневали Б-га…
– ой!.., и разгулялась беда,
– на тебе нет лица!
– это – война! это – война! это – война!
Среди них есть Старушка – на ухо глухая, сколько ей лет – не знает… Не знают!
Старушка.
Сон был вчера это – война! это – война! это – война!
– у тебя!.. у тебя!..
Старушка.
… а в одна тысяча восемьсот пятьдесят шестом, в одна тысяча девятьсот четырнадцатом, а в одна тысяча… а
Вдалеке, появляется, развесив уши, Негодяев Кумушки начинают расходиться и
только Старушка потрясает воздух…
Старушка.
… а в одна тысяча, в одна тысяча… тысяча и одна…
Синагога. Дорога. Синагога. Дорога. Сегодня – Вчера. Так было всегда… Так было всегда…
Так было всегда…
У стены стоит Музыкант I, юноша, в темных очках. У стены цветы, столик, на столике бочонок вина, стаканчики, виноград, фрукты. С правой стороны столика Музыкант II, девушка, платок закрывает ее лицо. Собираются люди, замыкая кольцо.
Века начало – вектор печали… Время тревоги стоит у порога…
Приближается милицейский патруль. Шесть человек, по два в ряд. Ст. милиционер Паша Сибиряка, слева. А справа, Лева… Он вне строя. Китель морской. Тельник, козырек седой. Пистолет на ремне. Сухопутный моряк из страны никакой и судьбы непростой…
Скучно. Идет, поплевывая семечки. Заслушался. Поглядывает на вино и девушку с гитарой.
Музыкант II.
Давай, народ ждет…
Музыкант I, и Музыкант II поют.
ПОКРОВА*
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Ах, Покрова… Ах, снова… Покрова.
Пора прощаний… Пора прощений.
Сквозь боль утрат и горе поколений
Пришла… Исповедальная пора.
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Листья – мы. Прошлое в ров.
Ни дворцов. Ни оков.
Ни обид. В смертный час…
…на распятье дорог
кровь костров.
Злой порог,
зной дорог гонят нас.
…знать судьбы горький час.
Листья – мы.
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Ах, Покрова… Ах, снова… Покрова.
Пора прощаний… Пора прощений.
Сквозь боль утрат и горе поколений…
Пришла… Исповедальная пора.
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Листья – мы. Осени сон.
Ни забот. Ни тревог.
Ни молитв. Только стон.
…на распятье дорог
власть толпы.
Люди тьмы
так темны. Так черны
…у последней черты
Листья – мы.
Ах, Покрова… Ах, снова… Покрова.
Пора прощаний… Пора прощений.
Сквозь боль утрат и горе поколений
Пришла… Исповедальная пора.
Лева тянется к гитаре.
Паша Сибиряк.
Не мешай играть. Постой.
Музыкант I.
Сядь служивый. Кран открой. (Наливает стакан.)
Лева (садится и выпивает).
Ой, и хорошо пошла. (Смотрит на Музыканта I.)
Музыкант I.
Там, где – первый, там – второй!
Лева (сам наливает себе, поглядывая на патруль).
Музыкант I (перебирая струны).
…перерыв есть небольшой.
Лева (Музыканту II).
Это – грех не пить с тобой… (Выпивает.)
Музыкант II.
За невесту, за сестру…
За милицию твою –
я сама тебе налью. (Наливает.)
…ты из города Одессы,
маму твою звали Песя
Лева (тихо).
Только это – не для прессы… (делает знак патрулю уйти.)
…а закончите дозор
приходите в этот двор…
А возьмёте Кардуели!..
А поймаете Карду! –
я их в чувство приведу…
(Паше Сибиряку)
На заставы в горах
снаряженье доставить.
Патруль уходит.
Ну, а вы? Чего не пьете?! (Тревожно.)
Иль отравлено вино?!
Иль со мною западло…
выпить красное вино…
Музыкант I (наливает ему и себе, и выпивают).
Музыкант II.
В этом не моя вина.
Девушка – я…
и… мне нельзя.
Лева (подозрительно).
Все ты знаешь про меня.
Музыкант II. (Смеется).
Лева!
Мы с тобой – одна семья.
А евреи из Одессы,
из Ростова, Могилева –
разбросало нас по свету…
есть вопросы – нет ответов –
просто круглая Земля…
Лева.
Да-а… Ты умная, сестра…
Разобрала ты меня…
Музыкант II.
Ох, и вляпался ты, Лева…
Снова вляпался ты в грязь.
Музыкант I (перебирая струны гитары).
Во советскую, во власть…
Лева (снова наливает себе и в свою флягу, что на поясе, закуривает).
Лева.
А чё?!… я – не чё!
Это – Васька Каин все!
Спас меня он от кичи (тюрьмы).
…у него теперь ключи.
Карта вся легла не в масть.
Васька – вор.
Теперь – начальник,
у него большая власть.
Музыкант I.
Лева, только не дури…
Не об этом разговор…
Ни сапожник ты, ни плотник,
Ты – у сатаны работник.
Лева (Музыкант II у, тихо, по-братски).
Завтра день для вас
печальный,
и для нас
он непростой…
Лева захмелел и затянул:
<<Горят костры…
Горят костры…>>
Музыкант II (наливает).
У тебя стакан пустой…
Лева (выпивает).
Из Сибири,
из Москвы
покорять идут Кавказ
революции сыны
Лева, прикладывает палец к губам.
Встретят ночь на Перевале,
чтобы местные не знали…
. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Это – тайна… Это – тайна…
Музыкант II.
Не печалься, эта тайна
на струне моей растает.
Вслед уйдет
за птичьей стаей,
что в осеннем небе тает…
Лева трезвеет и тянется к пистолету…
Музыкант I.
А чтоб не было печали…
На (протягивает гитару.)
сыграй-ка на гитаре…
Лева (горько, отчаянно хватаясь за пистолет, Музыканту II).
…это – чары, твои чары…
Убери свою гитару.
Лева снова опускается на стул и как-то отрешенно, подсознательно.
…вот поймаем Кардуели,
вот поймаем мы Карду! –
вот, тогда – я загуляю.
Вот, тогда – домой уеду.
Вот, тогда – домой уйду.
…и взорвут здесь всех и вся…
Каин Васька –
мент – на троне…
А кто рядом с ним – князья…
Город весь в огне утонет… –
не по мне затея …ся.
Язык Левы заплетается. Глаз висит. А голова качается. Вытаскивает пистолет…
…что-то я не то сказа…?!
Вась… Ка…
…я… все это – обнулю…
…и тебя – сейчас убью…
Музыкант II (снимает платок).
Вы почти уже у цели.
Ханна – я!
Музыкант I (Выбивает стул из-под Левы).
… а я – Кардуели.
Лева падает.
Толпа.
Кардуели!!
И Ханна!!!
Кадуели!!!
И Ханна!!!
Я – толпа! Я – толпа! Я – толпа!
Свобода пьянит
и дурманит меня!
Я – толпа! Я – толпа! Я – толпа!
Мне – война – не война…
Я – толпа! Я – толпа! Я – толпа!
Я – толпа!
И плывут,
и плывут в кандалах облака.
Я – толпа!
Мне – вина – не вина!
Ты – меня позови!
Ты – меня помани!
Грешных!
Праведных…
Всяких –
полюби, помяни…
Подари мне слова…
Подари мне себя…
мне иначе нельзя –
я – толпа…
я – толпа…
Ничего мне не надо.
Я – прямая дорога от Рая – до Ада.
я – толпа…
я – толпа…
Кардуели!!!
Ханна!!!
Кардуели!!!
Ханна!!!
…горы и небо стали стеной, …горы и небо – за спиной Кардуели и Ханны.
Они над толпой, они – над собой – в правой руке Кардуели – ружье, в левой руке
у Ханны – гитара, на грифе, поднятом в верх, – знамя Грузии.
Толпа сметает все на своем пути: смяла Леву, разоружив его, смяла и разоружила патруль… И только Паша Сибиряк, при оружии и в форме, тащит на себе Леву, за ними помятый, безоружный тянется патруль… Они медленно удаляются, а вдалеке стоит невозмутимый, слегка ироничный Негодяев.
Кардуели и Ханна.
Мы – дети Кавказа! Мы – дети Кавказа!
Мы – это горы. Мы – это зори.
Мы – это небо. Мы – это море.
Мы – дети Кавказа! Мы – дети Кавказа!
Мы – быль и мы – небыль.
Мы – пыль и мы – пепел.
Мы – дети Кавказа! Мы – Грузии дети…
Грузия! Грузия! Грузия! Грузия! –
наша радость и наша боль.
Грузия! Грузия! Грузия! Грузия –
наша кровь и любовь.
Грузия – я – это ты! А ты – это я!
Это – наш Свобода! Это – наша земля!
К оружию Братья! К оружию Сестры!
В горы уходим! В горы уходим!
Уходим! В горы…
Кардуели и Ханна раздают оружие.
Люди, обтекая с двух сторон Кардуели и Ханну , уходят в горы, поднимая оружие над собой… <<Грузия! Грузия! Грузия! Грузия – это – наш Свобода! Это – наша земля!>>
Спины людей – на лицах гор удаляются, а к нам приближаются лики Кардуели и Ханны. Два профиля, словно иконы. Кардуели уходит, а рука, а душа еще здесь… Ханна тянется за ним…
Кардуели.
Завтра бой!
Ханна
Я с тобой! Я с тобой!
Кардуели.
Нам нельзя!..
Ханна
Я люблю! Я люблю тебя!
Кардуели.
Я приду! Я приду!
Лишь луна поцелует зарю…
(тихо, словно, с собой…)
Если буду живой… Если буду живой…
Ханна.
Все равно я уйду
Все равно я уйду
с отрядом Карду…
С отрядом Карду…
С отрядом Карду…
…О, Возлюбленный мой,
а иду за тобой, я иду за судьбой….
За тобой! За тобой! За тобой
я иду….
Время течет… Тянется… Тает… Ничего не меняется. В небо уходит стая… И в этом – тайна…
…Авраам бредет по залитой солнцем улице к месту, где стояли Ханна и Кардуели.
И люди проходят мимо, обтекая его стороной: “…чужое горе… …чужое горе… чужое горе…” – доносятся обрывки слов: Кардуели и Ханна, Кардуели и Ханна,
Кардуели и Ханна. Горы. Горы. Горе. Горе.
…и время течет незримо и горные склоны, и горы, седые горы – невозмутимы…
Слышится эхо: одиноких выстрелов и далеких взрывов.
…Авраам словно распят на стене, где стояли Ханна и Кардуели.
Авраам.
Ханна… Ханна… Ханна…
если б жива была мама…
Я – один!.. Где ты, Ханна?! …моя Ханна
ХОР
Г’орько гор`е без неба.
Горько море без соли.
Плачет от боли горе –
боль не уходит…
Боль
не уходит…
Горько Земле без поля.
Горько доле без воли.
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
МУЗЫКА
От волнения. От бессилия что-то сделать. Авраам опрокидывается на стул, опираясь руками на стол, упираясь спиной в стену, на которой стояли Ханна и Кардуели. Обняв голову руками Авраам засыпает. Нервный срыв. Бред. Стон. Сон.
Авраам (хватается за сердце).
Сердце…
…рано… еще рано!
Г-споди!
Спаси, мою Ханну…
…не за себя… …не за себя…
Спаси, мое дитя…
Дитя мое, спаси!
Сердце… (Хватается за сердце.)
Мир фар дир,
майн таере.
Майн либе…
Ханнеле… Ханнеле… Ханнеле…
Если б жива была мамеле.
Я – один… Ханна.
Я – один…
МУЗЫКА
Струны рассвета…
Мысли. Черные. Белые. Серые.
Мысли.
Твои мысли. Твои сны.
Твои стоны и мечты.
Все твои… Твои… Твои…
Твои Ангелы и бесы…
Это – мы в одном замесе.
Авраам пытается подняться. Мысли поддерживают его под руки. Среди горя, среди гор длится вечный разговор или спор с самим собой… Жизни-Смерти – за чертой…
…мысли верные твои и
неверные твои.
Мы с тобою. Мы с тобою.
Ты нас просто собери…
Авраам.
Мои мысли… Мои мысли…
Г-споди, прости…
Ханна. Ханна. Ханна. Ханна.
…мысли Жизни! …мысли Смерти…
Без тебя на Белом Свете,
без тебя на этом свете,
без тебя – мне жизни нет…
Мысли.
<Мы с тобою ходим – вместе…
Мы твои глаза и сердце
Собери нас… Собери нас…
из своих любимых фраз –
слово каждое –
алмаз:
Авраам.
“Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Это – Кавказ!”
Мысли.
Вспомни!
Там,
в Колымском крае,
где и ад – казался Раем,
там, где был с тобой Карду –
не гневили вы судьбу…
и разматывали срок –
за достоинство и честь!
И.., не жалуясь на рок и
на горечь этих мест…
Там,
мы тоже были рядом…
В мерзлоте и снегопады…
И во сне… и наяву…
Мы с тобой… – нельзя без нас…
Мысли и Авраам.
“Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Это – Кавказ!”
Мысли.
Не один ты! Мы – все вместе!
Время – это наша песня…
Авраам
Глаз открыть я не могу
Мысли.
Не волнуйся. Успокойся.
Авраам.
Надо встретиться с Карду!
Мысли.
Ты навиделся такого…
Ничего уже не бойся…
Авраам.
<<Не боюсь я никого –
Только Б-га одного…>>.
Лицо Авраама просветляется. Глубокий сон. Память, листки, листья, сны, где все еще живы – всегда там, где-то в глубине сознания или подсознания… И вот плывут они, во времени, где не надо было торопиться наглядеться, насмотреться – это музыка снов, это музыка слов, музыка Времени – это вещность на вечности неба – души, лики и лица – без оков… Б-ы-т-и-я… И вот они плывут живые и всегда молодые, и мы с ними рядом, и все, как тогда…
Они, Тбилиси, Сибирь, Колыма (этот странный побег – Восточный Экспресс) – Париж, Берлин, Вена и Рим… Небо и крыши…
Вагонный свисток – 1912-1918 год…
Авраам, Хая и маленькая Ханна … Карду, Тамара и маленький Кардуели –
длинный мазок, эффект домино или длинные пальцы крупье бросили карты в линию…
…колея, последний вагон поезда, уходящего в Никуда… А небо! А небо какое синее…
СОН.
И выходят три коня
из открытого окна.
Один – белый, Другой – серый.
Третий – может быть гнедой
или черный – вороной…
Один – Утро. Другой – Вечер.
Третий – Ночь,
а может День…
Авраам.
И над всем витает Тень…
Ханна. Ханна. Ханна.
Моя дочь.
Мысли.
Смерть выходит им навстречу.
Жизнь выходит им навстречу.
Тишина выходит. Ветер.
По законам Бытия.
Авраам.
Улетают мои кони.
Улетают мои кони.
По законами небытия.
Улетают мои кони.
Улетают мои кони.
Мысли.
Улетают твои кони.
Твои кони – без тебя.
Есть погоня. Нет погони.
Авраам.
Улетают в никуда.
Мысли и Время
Время – Вечность.
Два крыла и
два коня.
Льется… Льется… Льется… Свет…,
потому что Время – Вечность,
а у Вечности времени – нет.
Авраам.
А Окно?! Оно – одно.
Мысли.
У Всевышнего оно.
Авраам.
Он – Один и
Мысли.
Окно – одно.
Виденья. Мысли. Черные. Белые. Серые.
Авраам.
Кто – вы?!
Где – вы?!
Мои мысли. Мои сны…
Хая, ты… Моя жена?!
Где ты долго так была?..
…а они… все говорят: умерла…
умерла… умерла…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
а я ждал… так долго ждал…
Тень Хаи.
Тебе рано… Рано. Рано…
С тобой Ханна…
С тобой Ханна!
Авраам.
Ханна…
Тень Хаи.
Наша Ханна.
Тень Хаи исчезает.
Авраам.
Наша Ханна.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
Ирреальная реальность возвращается.
Просто жизнь.
Авраам трет голову, приподнимается.
…где я был? За гранью…
Мысли. Задержались. Отлетели. Сон ушел. А мысль цепляется за остатки сна.
Мысли.
Ты был в Раю…
Авраам (восторженно и потеряно).
…из небесного окна,
из распахнутого сна
видел я свою жену…
Мысли.
А теперь ты здесь…
Мысли. Виденья исчезают.
Авраам (отрешенно, озлобленно).
На Земле, в Аду!..
Время
…где…
сосед убьет соседа и
где брат идет на брата…
Нету правых – виноватых…
Нет!..
И на все один ответ:
Революция! Так – надо!
Все смешалось пыль и пепел…
Авраам.
Небо! Помоги нам, небо!
Г-споди!
Спаси…
Грешных нас, прости…
Спаси…
Ханна! Ханна! Ханна!
Все – …и этот сон…
И этот стон…,
где быль – где небыль
сам не знаю…
Небо! Помоги мне небо!
Ханна! Ханна! Ханна!
…просто, ты – одна…
Авраам все там же, на площади… Не в силах собраться, оторваться…
Просто сил подняться нет. Вот и все… Тень.
Время
… все та же площадь радостей и страданий… И ветер полощет лица камней, и вещие горы под парусами… Под парусами своих вершин уходят в море под небесами, в море прощений, в море прощаний, надежд, ожиданий, вечное море молитв…
Время тает…
Толпа, словно стая… Кто – в норы. Кто – в горы. Кто – в радость. Кто – в горе. Плывет, созерцая время и натирает булыжник до блеска. Это – Время… Просто время и – всему есть место…
Время
Время –
когда жизнь –
награда,
чего еще надо?..
Время – блядь…
Время – мразь,
Время – грязь
…а жить?.. –
просто жить и
не стрелять…
не стрелять…
не стрелять –
нельзя.
Время – задница –
без головы
на спинах войн,
мятежей, революций –
любовников Смерти и
юных поллюций…
Время – мать и отец
иллюзий,
бесконечности груз и
вселенной венец…
Время! Разлилась ненависть людей
и льются осколки
улиц и площадей
Нью – Йорка. Лондона. Парижа. Мадрида.
…забыты имена
и времена
убиты
на плитах,
на костях,
на памяти гранита.
Время –
и нет рас, наций, народов* –
просто люди.
…и умирают строфы –
прелюдии Катастрофы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
… и вошь
переползает от мертвых к живым
по синим ладоням
и длинным ресницам на блюде
Вины.
Война – это ложь.
Ее кости видны…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
Время!
Зачем солдату смерть?
Зачем гробами мерять
Землю?..
Тысячелетиями. Веками.
Что сказать его маме?
Г-споди?
Г-споди… Зачем?.. Каин
поднял
камень…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Г-споди!
Что сказать его маме?
*в оконной раме
небесных сводов…
Приближается вечер. Эхо выстрелов зависает. Горы и горе, и ветер тревоги вглядывается в окна –
лица людей…
Видения и сон вернули Аврааму силы.
Авраам (сам, себе улыбаясь).
…я видел ее…, Ханна.
Мама была – рядом
Ханна…
…я иду за тобой…,
я иду за судьбой…
Подбегает Грузинская Женщина.
Грузинская Женщина.
Доктор!.. Доктор! Моя дочь…
Первые роды… Поздние….
Доктор!.. Доктор! Ночь. Ночь.
Вот и пришли… За этими лозами.
Улица. Бедный дом. Шторка.
Авраам.
Давай! Давай! Держите за плечи.
Давай! Давай!
Сейчас будет легче…
Так люди приходят…
Их двое…
Как назовете?
Грузинская Женщина.
Кардуели и Ханна – наши герои…
Авраам.
А где их отец?
Грузинская Женщина.
Ушел в горы…
Авраам.
Дети – гордость его…
Грузинская Женщина (наливает бокал вина и подносит Аврааму).
Прими, Бато.
Авраам (выпивает).
…чтобы были здоровы,
чтоб были счастливы,
чтоб Вы с ними были…
в здоровье и мире…
За Грузию! Нашу!
Полную чашу.
Чтобы любили!.. И
были любимы!..
Авраам (оглядываясь на бедность этого дома и на горести военного времени).
Революция. Война!
А жизнь!
остановить нельзя (Показывает на детей.)
…а это вам от меня
(Дает рецепт и визитку.)
Аптека у нас одна…
Здесь для детей –
на месяца два…
…мне пора…
Грузинская Женщина (начинает петь).
Пусть говорят…
Авраам (удивленно).
Это – мое…?
Грузинская Женщина.
Грузия поет…
Пусть говорят, что дети поздние
подарок не весны, а осени.
Но среди зим и ранних вёсен
они, как гул зелёных сосен.
Садится солнце плавно за реку,
отдав тепло своё лесам.
А я беру сынишку за руку
и в детство убегаю сам.
Звенит апрель в осенней просини,
когда со мной сынишка мой
листвой шелестит по просеке
и ловит солнышко над головой.
Зачем заглядывать в колодец снов,
в кольце веков искать начала?
Моё дитя – в тебе мир вечно нов,
в тебе все радости и все печали.
Пусть говорят, что дети поздние
подарок не весны, а осени.
Но глаза два – два голубых оконца
глядят и лепят мир из солнца.
Авраам на площади, к нему подбегает мальченка
Мальченка. Авраам, к тебе идет Карду.
Дом Авраама.
Он врос в Синагогу. Общая стена. (Она не закрыта – кирпич к кирпичу – это дизайн).
На стене ковер из вязи слов и снов… Стол. Диван. Дорогое оружие. Дом Врача и Поэта.
Книги: религиозные, светские, медицинские. Свечи. Минора. И слепок из вечной мерзлоты – Колымы невеселая помять.
…бывают дни, что тянутся и тянутся, вот и это едва перевалил за половину. Авраам сидит, пишет и ждет… В городе осадное положение и все тихо. Из бокового хода, почти невидимого входят: Седой и четыре бойца отряда Карду. Осматривают дом и врастают, и врастают в стены дома. Авраам и Карду обнимаются. Лоб Карду перевязан. Он устал. Только вышли из боя.
Авраам (меняя перевязку).
Ханна!
Карду (взволнованно).
Жива…
Авраам.
Вижу тебя… А Кардуели?
Карду (рукой показывает, что в порядке).
Слушай сказ…
…в городе все знают друг друга и Карду тянет, ищет слова, чтоб сообщением не ударить больно… Он устал. Опрокидываясь на диван, начинает… Из далека. Манера разговора.
Это – Они. Это – Кавказ.
Я – Карду!
Авраам. а я – Jew…
Карду. Дети гордых народов
и живем мы с тобою
по Б-жим Законам.
Авраам.
Тысячи лет… Тысячи лет.
И вопросы есть… А ответов – нет?
Карду (пьет воду).
…в этой истории,
все, словно, по Торе:
…жили да были
Сарра да Гиви.
Были да жили
Сарра да Гиви.
…мы уходили
и отвлекали
силы дозора
на Перевале.
Сарра и Гиви
собой нас закрыли…
ЭХО ГОР
Сарра, Сарра… Гиви и Сарра… Гиви…
Авраам (горько).
Были на Свете… Были на Свете…
Сарра… Сарра… Сарра…
Карду (отчаянно, с укоризной себе. Небу. Войне).
Авраам!.. Авраам!.. Авраам…
Не смогла
Не смогла
Не смогла оставить Гиви
Навсегда осталась там…
Карду.
Осталась любовь.
Осталось дитя.
…радость и боль… –
с нами всегда.
Авраам.
Это – дитя…
Моя родня…
Карду.
Сдвинулись горы,
Горела Земля,
горела трава
на ладонях огня,
на ладонях костра
лежало дитя…
(Тихо)
Его Ханна спасла.
В голове Авраама звучит эхо: <<Ханна спасла. Ханна спасла>>.
Авраам.
Ханна спасла. Моя Ханна.
А сейчас, где она?
Карду, опаленный боем, кладет руку на плечо Аврааму.
Тяжела рука. Горячо лицо. И глаза глядят из далека… Они остались там… В бою.
…у тебя за спиной,
У тебя за стеной.
За стеной
Синагоги Большой, –
Ханна, Малка…
Авраам.
…бабушка Малка.
Карду.
…и маленький Хаим и
это – великая тайна…
Авраам.
А Кардуели?..
Карду и Авраам читают мысли друг друга с листа, с лица.
Карду.
Два часа длился бой.
Дозор мы убрали.
Кардуели и я
подошли к Перевалу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Долг остался за мной.
Фейерверк. Карусели.
Качели.
Не забудут Карду.
Будут помнить Кардуели…
Не забудут всех нас…
Помнить – Век!
Помнить – Час!..
И, как ты
повторяешь
не раз: это – Кавказ!
Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Авраам.
Г-споди, спаси их души…
Карду.
И – вина не моя,
И – вина не твоя.
Это – война! Это – война!
Это – война!
Авраам пытается уложить Карду поудобнее, укрыть пледом. Касается его лба, дает лекарство и травяной настой.
Авраам.
…так тебе будет лучше…
Карду (благодарно улыбаясь).
Ты такой, как всегда,
доброта –
выше крыши…
Авраам (с иронией печали).
…я такой…
Таким создал меня
Всевышний.
Я – врач. Я – лечу.
Красный,
белый,
зеленый – любой…
Я – лечу.
…делаю все,
чтобы остался живой…
Не суди…
Не судите меня.
Суетою излишней.
…я отвечу за все,
я отвечу за все
на Суде…
на Всевышнем Суде,
на Всевышнем.
Карду.
Враг – это враг…
И врага я убью.
Авраам.
Там, в бою…
А-а…
Карду.
Головой понимаю,
а душой –
принять не могу…
Карду сбрасывает плед ему больно и горько.
Мы их не звали.
Пришли… И убили
на Перевале
Сарру и Гиви,
Гиви и Сарру.
…там за склоном горы
лозы дивной красы.
Не страшны им
град и грозы,
звезды им
вплетают в косы
росы лунные свои.
Золотые эти лозы.
Молодые эти лозы
по ночам роняют слезы…
Льется свет этой лозы
в предрассветные огни.
Там, на склоне горы Они
навсегда остались двое.
Там, на склоне горы Они
спят герои…
спят герои…
Там на склоне горы Они.
Над тобой. И надо мной.
Там на склоне горы Они.
Над Курой и
над Риони,
над Кавказскою Грядой
льется свет этой слезы
в предрассветные огни –
и стекает в город Они.
(Аврааму).
Глянь, он на твоих
Ладонях.
Авраам обнимает Карду. Они с трудом сдерживают слезы. Авраам зажигает поминальные свечи по убиенным Сарре и Гиви. Гиви и Сарре.
Карду (старается сбросить сон, остатки боя полыхают в нем, он возбужден, взволнован).
…Костры горят, горят костры.
Храм на крови,
Храм на любви
из камня времени, из видений, из снов,
из колымских снегов –
(на коня
и..! – на волю!..
…за песней огня
у родного костра) –
где падают зори
и нет места горю,
и ночует луна
на плече у меня…
Иди и смотри.
Иди и смотри:
Вчера и Сегодня –
уток и основа –
…люди приходят.
люди уходят.
А маятник пьяный
на сперме –
на стержне Земли завис и,
как водится на Руси:
из собственной раны
наелись, напились
на грани, за гранью,
где смерть – это милость…
…иди… и смотри.
Карду поднимается и подходит к поминальным свечам, словно обнимая их, ушедших
Сарру и Гиви, и кладет руку на плечо Аврааму.
Иди и смотри:
…это – Грузии след,
это – Грузии свет,
это – Грузии. крест…
Не выбирают ношу.
И лет… у бремени – нет.
…просто, времени цвет… времени свет… –
промысел Б-жий.
МУЗЫКА
Карду свалился на диван и уснул, усталость и ранение уложило его. Авраам укрывает его и закрывает двери и окна. Появляется Седой и остается при нем.
(Видеоряд сине-серый.) Плывет стеной бараков Колыма. Огонек, где греются Карду,
Авраам и юный Васька Каин, зек. Петров и Сидоров зек., – было это давно, а снится всегда.
Авраам собирается выйти.
Пробуждается Карду.
Седой (уходя Аврааму).
Нельзя!.. …выходить сейчас.
(Показывает на стенку, за которой Ханна)
Это – твое!
Карду (глядя в окно, возвращается к прерванном разговору).
Луна
прячется за окно.
Мельтешат Воскресенья и Пятницы.
Словно Время по мне.
Словно Время по мне Катится.
Катится.
…будто
ссучились все,
перепуталось все и
кружит воронье и
на сердце темно…
Только Время
жестоко и грубо –
нас
убивает и губит.
Нас!!!
Обвиняет и судит…
И катится.
Катится.
Катится.
Авраам.
Безвременья Час
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…всегда и… сейчас…
Разрывает сердца
и некуда деться…
Некуда деться!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Время –
Карду и Авраам
Время – выбрало нас.
Время – выбрало нас.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Это – Кавказ!
Это – Кавказ!
Это – Кавказ!
Бойцы отряда Карду выходят из стен и углов. Седой, что-то убежденно говорит
Карду. Треснула ветка старой айвы в саду. Старые ветки, словно старые кости трещат от лет, от плодов
или тех, кто чужой, и вошел в этот в сад.
Тянется время. Не кончается день, словно, висит на ограде. Город в осаде. Они – в осаде.
Карду (тихо, Аврааму).
…мне пора.
Проверь каждое дерево,
окна закрой и двери.
…я – Карду.
Я – охотник, я – чую зверя.
…мне пора.
…до завтра,
когда взойдет вечер.
Авраам (благословляет Карду).
Мыт хысид. Мыт хысид. Мыт хысид.
Карду (принимая благословение, благословляет Авраама).
Храни тебя Г-сподь и всех, кто с тобой… (Показывает рукой на стену Синагоги.)
Авраам (принимая благословение, благословляет уходящих Карду и бойцов отряда).
Омейн! Мыт хысид. Мыт хысид. Мыт хысид.
Кардуели, Карду…
Карду (за порогом, словно эхо, с чувством беспокойства, что оставляет Авраама и Ханну).
…я приду… …я приду… …я приду…
…если буду живой… …если буду живой…
Подворье Городского Управления Милиции.
Веранда, виноградные лозы переплелись и стоят словно стены. (Дом экспроприирован у бывшего градоначальника, один из лучших в Они, недалеко от площади, в тени платанов.) Время остановилось.
…за столом двое: Васька Каин и Лева. Пьют вино. Отдыхают. Лева тасует золотые вещички в своем патронташе. Васька раздел свой жилет, со стороны подкладки он похож на кольчугу из ценных металлов и драгоценных камней. На столе: карты, несколько золотых монет, деньги. Игра не задалась, и они просто пьют. Там, вдалеке, казарма и.… – там играют.
Каин (пьет из драгоценного бокала).
Держись за меня, Лева!
Я сделаю из тебя
человека!..
Лева.
Завтра здесь будет <<Москва>>.,
Особый отряд – два полка.
Каин (раскладывая на ладони планшет с картой).
Вот они, на ладони,
а завтра –
отряд будет в Они.
Лева.
…и останутся здесь?..
Каин.
И останутся здесь навсегда.
Это – Москва! Это – Москва!
Это – Москва!
Лева.
…а нас – …?
Каин (спокойно и потеряно).
Поставит к стенке –
сестра наша смерть…
Просто есть стена –
стенка есть.
Лева.
…а деньги?
Каин.
Не работают деньги.
Лева.
…в чем вина?!
Каин.
Вина – не вина…
Война есть война.
(Натягивая жилет, зло и болезненно повторяет.)
Война есть война.
Война есть война.
Война есть война.
Вбегает Негодяев. Штанина разорвана. Царапины на лице и руках.
Негодяев. Со мной, все о’кей.
Каин. Садись и налей.
Негодяев наливает и выпивает.
Каин.
Что видел? Что слышал?
Давай, поскорей…
Негодяев (смотрит на золотые, что разбросаны на столе).
…сидел на суку,
на айве, у окна.
Я видел Карду,
и братва
с ним была…
Каин.
А Ханна?.. А Ханна?..
Негодяев.
Ханны не видел.
Видел Авраама.
…не ели, не пили…
А все говорили
и говорили…
Каин (Негодяеву).
…тебе золотые
и все остальные.
Негодяев сметает все со стола. Исчезает.
Лева.
Свистать всех на верх?!
Готовить облаву?!
На горных заставах?!
Каин.
Шума не надо…
Я знаю их всех.
Авраама и Ханну.
Лева.
Вызвать конвой!..
Каин.
Лева, за мной! Лева, за мной!
Спецподразделения конвоя. Впереди Каин и Лева. За ними плетется, шакалит Негодяев. Он – здесь. Он – есть… и его – нет. Он отстает от группы конвоя, стараясь подслушать, о чем говорят Каин и Лева.
О чем шепчет улица, о чем молчат ставни. Он секретный сотрудник и хранит это – в тайне.
Он – Медбрат и сестра. Он – сам – сатана…
Негодяев (напевает).
…Благодетель вы мой,
Василь Васильевич Каин.
Вы полюбили и…
Позабыли, что я –
Негодяев из Негодяев.
Когда сол…
Когда солнце по крышам
кавказским покатит…
Расстреля… Расстреляют
вас на зака… на закате.
Золотишко.
Бриллианты, цепочки –
Подберу, не забуду.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
<<…все останется людям,
все останется людям,
все останется людям>>.
Негодяев, как всегда, делится сигареткой, папироской, хлебом, водкой.
Бомжи, нищие, пацаны тянутся за ним. Он наградит их звонкой монетой, а они делятся с ним лунным светом, добрым словом, чужим секретом. Ничего нет святого, ничего нет тайного.
Негодяев и Квартет Улицы и Время*.
…время такое… время сякое,
время хорошее, время плохое,
сладкое время – время какое?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…время такое… – время такое,
…время мое, а какое чужое?
сложное время – а какое простое?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…военное время – тяжелое бремя…
Время.
какое семя – такое и время…
Квартет Улицы
…а семя какое?..
Негодяев.
Все! Оставьте в покое…
(Растягивая слова.)
Времени –нет…
НЕСУЩЕСТВУЕТ
И! Племени – нет!
Жизнь есть и Смерть…
и надо крутиться,
и надо вертеться,
…чтоб уцелеть…
…чтоб уцелеть…
Квартет Улицы (Негодяеву).
Как с этим быть?
Как с этим жить?
Чуть не забыл –
дай закурить.
Негодяев дает закурить и спешно удаляется. Квартет Улицы закуривает и не торопясь уходит.
Время (устремляясь за Квартетом Улицы).
…возьми меня!
Бродяга – я… Бродяга – я…
Бродяга – я…
Офицер (из Квартета с иронией).
Бродяга – Время?..
Затянись (дает папиросу.)
Время затягивается.
И не старайся зря.
Старик-философ (из Квартета с иронией).
Не суетись…
Прости, я проглочу… ответ…
Такая жизнь…
Для нас любое время – бремя.
Спроси у Сатаны (кивает в след удаляющемуся Негодяеву.)
<<НЕТ – Времени… Времени – нет>>.
Квартет Улицы и Время расходятся в разные стороны.
Лева (Негодяеву, командным голосом).
Подтянись!
Негодяев (с иронией и ненавистью, в полголоса, не ускоряя и не прибавляя шаг).
…а ты… – ляжешь
с Каином рядом.
При встрече с
<<Первым Московским Отрядом>>.
Это – вам от Сестры и от Брата.
Ой!!! И разберусь я с вами ребята.
Квартет Улицы, затянувшись папиросами, растворился.
Негодяев (чуть прибавив шаг).
Белые, Красные –
краски, все это – сказки.
В Негодяевом Государстве –
негодяи при власти.
Я – полезен, любезен, и весь я – из грязи…
Я – князь. Я – король в Негодяевом царстве.
Я – слуга и я – пан, и – нельзя мне без маски.
Я всеми обласкан, я со всеми повязан.
Я – топа и я – масса
без наций, без расы,
белые грязи, красные грязи –
смешаю все разом
и! – кончу всех разом.
Я – на все времена.
Я – душа и слеза
И всегда я в пути,
и всегда я в дороге…
Главное – не зевать…
не зевать… не зевать…
не зевать…
Время.
Главное вовремя,
Главное вовремя
делать ноги.
делать ноги,
делать ноги.
Вечер взошел…
Спецподразделение конвоя то-ли с перепугу, то-ли с дуру затянули:
<<Мы смело в бой пойдем за власть Советов и как…>>
Каин ( в замешательстве).
Отста! (и осекся.)
Лева.
Отставить! Ряды вздвои!
Негодяев (совсем тихо, в такт песне).
За правое дело, за дело стаи,
Я – мать свою сдам.
А Каин – есть Каин.
А я – Негодяев – король Негодяев.
Подошли к двери дома Авраама.
Спецподразделение растворяется на местности.
Каин жестом останавливает, идущих за ним. И входит.
Авраам сидит, опираясь на стену, за которой Ханна.
Авраам (с иронией).
Чем обязан Василий Васильевич?
Или просто товарищ Каин?
Каин (глядя на поминальные свечи).
Просто день сегодня осенний, красивый…
Авраам.
Не знаю. Не знаю.
Каин.
Мой день. Мой час.
Я пришел спасти вас.
Вы – дали мне волю.
Из колымского ада…
Подарили мне Жизнь.
Подарили мне долю.
Подарили мне радость.
Показали мне мир.
И я не был один…
Авраам (улыбаясь).
Лондон. Париж. Рим.
Каин.
А пришел вас спасти.
Вас и Ханну.
…да я – Васька!
Я – Каин. Я – Каин.
И… у Каина
сердце – не камень…
И у меня… была мама.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я вас должен спасти!
Я люблю… Я люблю…
Я люблю…
Ханну.
Авраам (поднимаясь с кресла).
Мне спасение от комиссара?
Ты – вор!.. Ты – чекист! Ты – Каин!
И убить тебя должен каждый…
Каин (начинает дрожать).
Завтра! Завтра!
Здесь будет <<Москва>>.
Два особых полка.
Земля будет гореть под ногами.
И небо… И небо взойдет огнями.
Авраам!
Еврейский квартал. Синагога.
В вечность Дорога…
Это – война!.. Это – война…
Авраам. Вон! Аааа!!!
Убирайся… с порога!
На крик входят Лева и двое из спецподразделения.
Каин (глухо).
Делайте шмон. (Уходит.)
Авраам (поднимая гранату).
Вон… (Совсем тихо.) Вон…
Лева и двое из спецподразделения, с перепугу, начинают пятиться.
Каин (сдерживая болезненную дрожь).
Завтра! Завтра! Мы им устроим!
Лева (осторожно входит).
Забыл винтовку. (Хватает винтовку.)
Авраам (спокойно).
Дай Ваське лекарства. (Дает Леве лекарства.)
Авраам ходит по комнате, пытаясь успокоиться. Садится. Начинает писать…
Время.
У ОСЕНИ В ГОСТЯХ
МОЛИТВА
…нас предало Время –
в которое жили…
… мы предали всех, –
кого мы любили…
Покаяние
Нет у столетья лица,
каждый десятый – убит.
Слышу их… Голоса,
в голосе лунных молитв.
Из дневника
…всё начинается с уздечки –
коней, людей…
Был – не был, быль – небыль… –
всё – пепел – пыль
страстей,
путей…
…всё начинается от печки –
от дня рожденья и –
до последних дней…
…всё начинается от свечки и
всё – кончается при ней…, и
ветви подпирают небо
из глубины
своих
корней…
…а ветер…
Ветер обнимает листья –
ресницы времени
на лицах…
На лицах
памяти моей…
…и длится жизнь
иль это – просто сниться…
Игра теней
уходит в синь…
…всё начинается из семени…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . –
любви и ненависти,
ненависти и любви…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
…роса
легла на нити озими –
в гостях у осени
они…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Костры горят. Горят костры,
в гостях у осени
огни…
В глазах у осени
слеза…
Слеза –
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
слеза моей вины…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Г-споди, прости… Г-споди!
Спаси и…
Осен`и
Любовь и Милости Твои…
…Благослови,
мои молитвы…
…в гостях у осени,
у просини в гостях…
Тень уходящего заката легла на плечи Авраама. Уходит вечер. Поминальные свечи кричат в ночи, слезой стекая по щеке. Уходит в вечность день волнений и тревог.
Авраам (молится, вечерняя молитва).
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Г-споди, спаси… Г-споди, прости…
Там, за стеной Ханна. Утомленный событиями он засыпает у этой стены.
Ночь владеет.
МУЗЫКА
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
МУЗЫКА
Время.
У времени в долгу…
У памяти в плену…
Плывет время.
Летит время.
Время не ждет.
Время идет…
Время течет.
Время сечет.
Время тянется…
Ничего не меняется…
Ничего не меняется…
Время жнет и
Время сеет…
Ночь владеет. Ночь владеет.
Ночь владеет.
Синие звезды. Синие горы. Ночь владеет.
Карду, Седой и четверо дозорных проверяют боевые расчеты. Это – ночь,
это – горы, это – горные тропы и отряд развернут по всему периметру Перевала.
Карду.
Я – сын синих гор
и синего неба.
Я – сын синих озер
и синего снега.
Я – вольный ветер и
вечер (небо?) целует меня.
Карду, Седой и четверо дозорных.
Грузия. Грузия. Грузия
родная земля, родная земля,
И за вас мы в ответе:
Дни и Ночи, Закаты – Рассветы
Грузия. Грузия. Грузия
Горы и Реки. Горы и Реки. (Узнать у Дато …вместо повтора)
За эти горы, за эти реки
За Куру и Риони,
За эти зори,
за народ и за Они.
Грузия. Грузия. Грузия
за тебя жизнь моя,
для тебя жизнь моя.
Грузия. Грузия. Грузия.
Карду и Седой (подходят к каждому боевому расчету, называя пароль).
Ст. Расчета
<<Я – курду>>.
Карду и Седой.
<<Я – курду>>.
III – й боевой расчет
<<Я – курду>>.
Карду.
С первой зарей (Улыбаясь.)
за шалью алой
идем к Перевалу…
Там – Кардуели, ,
за Синей горой,
там туннели,
и там –
мы у цели.
Луна разлилась. Полнолуния сласть.
Карду и Седой возвращаются к дозорным.
Карду (тихо).
…я где Кардуели?
Седой (улыбаясь).
…ему девятнадцать.
Вспомни себя –
и не надо бояться.
Он успеет к началу.
Он уже ближе всех…
Он уже ближе всех к
Перевалу.
Карду.
Ты прав, как всегда,
Дато.
Нас не старят года,
Дато.
Грузия. Грузия. Грузия –
родная земля, родная земля.
Грузия. Грузия. Грузия –
наша жизнь и любовь, и
наша забота.
Лунный лик светел и чист вошел в окно Большой Синагоги. Лег на стены, на лица спящих: маленького
Хаима и бабушки Малки. Ханна отворяет окно, вглядываясь в склоны Лунного плато.
Ханна.
О, Возлюбленный мой…
Сын Карду и Луны.
О, Возлюбленный мой…
О тебе мои сны.
О, Возлюбленный мой…
О, Возлюбленный мой…
Поскорей…
Поскорей приходи.
О, Возлюбленный мой –
наказание,
когда лунный восходит круг…
Твоих рук, твоих губ ожидание…
Ожидание Встреч и Разлук.
О, Возлюбленный мой –
испытание
жарких губ и жарких ночей
моих снов –
искушение,
моих слов –
истязание
быть любимой –
любимой ничьей…
О, Возлюбленный мой,
…приходи…
Виноградные лозы мои,
Виноградные гроздья мои
угасают
без твоей,
без твоей
негасимой любви.
…Ночь. Горы. Кардуели стекает по тропам, летит с вершины на вершину –
увидеть Ханну. А время летит, три часа до рассвета…
Кардуели.
<<я – карду>>, <<я – карду>>, <<я – карду>> –
до рассвета –
на Перевале…
а на Лунном плато,
а на Синем плато,
там – внизу
Ханна. Ханна. Ханна –
из ночи и лунного света.
Надо лететь. Надо успеть…
Надо.
<<я – карду>>, <<я – карду>>, <<я – карду>>
…я – Кардуели.
Сын Карду и луны.
Я лечу, я иду
от горы до горы,
от зори до зори.
Я лечу, я иду
Ханна. Ханна. Ханна –
ветка синей лозы,
ветка лунной росы…
Ханна. Ханна. Ханна,
я завидую ветру,
я завидую свету –
… я завидую ночи…
… я завидую ночи…
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Очень. Очень.
Эхо Голоса Ханны
Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Кардуели распластан на Черной горе. Роса. Ноги скользят. Светает. Ночь тает.
Кардуели.
…не успе… …не успе…
…не успе…
Я – распластан,
раздавлен,
распят
здесь,
на Черной горе,
и ноги скользят
по росе.
Крылья
жизни и смерти
зависли на мне –
там
на Перевале,
на Перевале –
на крыльях рассвета,
на крыльях стаи –
я – там,
мне нельзя –
ни пропасть,
ни упасть –
Черной пропасти пасть
подо мной
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
…я иду за судьбой…
Ханна,
я иду за тобой…
…я останусь живой…
…я останусь живой…
…я останусь живой…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Все! Я – вышел…
Я – выше…
Я – вижу!
Ханна. Ханна. Ханна –
звезды вышили
ночь над тропой.
Звезды вышили
ночь надо мной.
Ханна вся в белом. Тучи рассеялись. Они видят друг друга. Голоса. Голоса. Голоса.
Ветер доносит слова.
Ханна.
Я вижу. Я вижу.
Я вижу.
Я люблю. Я люблю.
Я люблю.
Кардуели.
Я люблю.
Я люблю.
И я приду…
<<я – карду>>.
Кардуели уже не видно.
…если буду живой…
…если буду живой…
…если буду живой…
Лучи рассвета плывут, открывая вершины гор.
Ханна.
О, Возлюбленный мой…
Утро Раннее,
О, Возлюбленный мой…
Расставание,
О, Возлюбленный мой…
Ожидание,
мой Солдат,
мой Рассвет, мой Закат,
мой карду…
У любви смерти – нет.
Я люблю. Я люблю.
Я люблю.
Из распахнутого окна Большой Синагоги слышится плач ребенка. Ханна быстро уходит.
МУЗЫКА
День вошел. И сел на крыши Они. Прошел по лозам утренней росой и на глазах оставил слезы…
Все, кто мог держать оружие, все, кто смог ушли в горы.
Ветер дует в противоположную сторону от Они и облако гари над Перевалом уходит, так бывает, когда горят леса, когда трава горит на Перевале.
В центре города проводятся земляные роботы, в еврейском квартале слышатся взрывы.
Редкие прохожие ходят по улице. Чувствуется тревога.
Полдень.
Ханна взволнована. Она ходит по комнате. Ребенок спит. Открывает окно и видит темное облако, уходящее от Перевала. Она в тревоге. Патруль ходит по городу вглядываясь в лица. Ищут.
Она, словно птица. Открыта клетка. Крылья…
Ханна.
О, Возлюбленный мой…
О, Возлюбленный мой…
О, Возлюбленный мой…
Не убежать от страсти, от любви
Не убежать от красоты небесной,
где мои песни, мои птицы, мои сны
летят и льются в твое сердце,
твое сердце –
в огне войны… В огне войны…
В огне войны…
Полуденного солнца два белых крыла,
Распластались над Черной горой.
Полуденного солнца два белых крыла,
Распласта… Распластались моею судьбой.
Как две реки сольются наши руки,
Ночной туман сотрет тревоги сны –
сними с висков (моих)
тревоги и разлуки,
Люби меня, любимый мой, люби.
BRIDGE
Не могу без тебя,
Не могу без себя,
не могу без огня любви…
…это просто – война и
наших глаз синева
опрокинута в пропасть любви…
Полуденного солнца два белых крыла,
Распластались над Черной горой.
Полуденного солнца два белых крыла,
О, Возлюбленный мой… О, Возлюбленный мой…
Распласта… Распластались, распластались войной,
распластались войной.
Управление Милиции города Они.
(Со стороны улицы и казармы). Караулы расставлены. Медяшки надраены. Готовятся к прибытию Отряда Особого Назначения <<Москва>>.
Кабинет Каина.
Стол прибран. Бумаги. Дела. Чернильница. Красное знамя.
Каин подтянутый, при параде.
Вваливается дозорный Паша Сибиряк, с винтовкой в руке. Он контужен. Гимнастерка разорвана, кровь на рукаве. За ним двое: один – Комбат , другой – Солдат.
Одежда их обгорела и окровавлена. Они без оружия. Они тянут на себе труп, командира Отряда Особого Назначения <<Москва>>.
Каин (в шоке).
Доо!
Паша Сибиряк.
Разрешите, до…
Каин.
Говори все.
Паша Сибиряк.
Взорвали
туннель на Перевале.
На входе и выходе
их встречали:
два сильных взрыва.
Огня лавина.
Каин (к Комбату).
Все погибли?
Комбат и Солдат кивают.
Комбат.
…небо в камнях,
огня лавина.
Земля разверзлась
и всех поглотила.
Каин (тихо).
Негодяев!
Появляется Негодяев.
(Указывая на труп командира.)
Отправить в Москву.
Там любят героев
хоронить на лафете…
Негодяев.
…и ходят все строем
за водкой в буфете…
(…с дьявольской улыбкой.)
В Москву, так в Москву –
посмертная слава ему –
одному!
Каин (тихо).
Негодяев!
О провале
на Перевале –
молчать!
Паша Сибиряк и двое из Отряда после ранения и контузии теряют сознание.
(Указывая на раненных.)
…всех – расстрелять!
Каин выходит из кабинета. Невозмутим и спокоен. С чувством глубокого удовлетворения.
Каин.
Иванова ко мне.
Входит Иванов. Старый солдат. Отморозок всех войн. Он про землю забыл, про отца и про мать.
<<Наша власть!>>, воевать, убивать.
Каин (кладет руку ему, Иванову, на плечо).
Я – верю тебе,
мой товарищ и брат.
Большевик и солдат.
Собрать!
Всех, кто может
лопату держать.
Синагогу – взорвать!..
Иванов.
А дома,
что на площади?
Каин.
Под динамит.
Никого не щадить.
Ничего не щадить.
Будь готов, Иванов!
Мы – следом идем.
Мы – идем! Мы – идем!
Иванов.
Я – старый солдат.
Смерть стоит у порога…
Не учен.
Головою убогий.
Но… Причем?!
Еврейский квартал.
Синагога.
И… эта… дорога?
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
…мало гробов?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Каин.
…чтоб не рассуждал!
Иванов!
Иванов (кивнув головой).
Есть. (Уходит.)
(С перепугу.)
Ваша честь.
Каин.
Лева!!!
Появляется Лева.
Развернуть все знамена.
Выходим! Выходим!
Широкой колонной.
Лева.
Ну, куда так спешить?
Каин (берет пистолет).
Буду стрелять!
…если будишь шутить.
Лева.
…а Заставы?!
Каин (раздраженно).
Оставить заставы!
Лева уходит.
Появляется Негодяев.
Негодяев.
Все
в полном порядке.
Все –
в одной грядке.
Каин (удовлетворенно кивает головой и делает широкий жест).
Дом взорвать.
Все
бензином облить
и спалить…
Две машины –
для меня и для Левы.
Негодяев.
…а я?
Каин.
…ты со мной.
Без тебя нам нельзя.
Все держать наготове,
за углом у дороги,
за Большой Синагогой.
Будешь ждать.
Негодяев (уходя).
Буду ждать.
(Тихо.) Черт с тобой.
Каин спешно закрывает саквояж с драгоценностями. Натягивает свой <<драгоценный жилет>>. Пистолет. Патроны.
Каин.
…кажется, все….
Каин (садится, на дорожку. Глядя в окно, говорит сам с собой).
Старые клены.
Болезнь одолевает. Он хватается за голову. Чувствует, что засыпает…
Я слышу их стоны!
Голоса… Голоса…
Голоса…
Так плачут небеса
во сне…
Я слышу голоса –
они живут во мне…
Видеоряд 3-D.
Небо.
Окно, замерзло, оно – седое от слез. Матери, убитые горем. Здесь нет героев. Просто Матери всех народов. Красные. Белые. Все на Свете. Солдаты – это их – дети.
ХОР.
…и плачет Создатель, попавший в сети:
Надежд. Ожиданий.
Прощений. Прощаний.
Раскаяний. Покаяний.
Дети войны. Дети войны.
Жертвы войны. Жертвы войны.
Матери. Матери. Матери.
Вот они. Вот они. Вот они.
Г-споди, спаси! Г-споди, прости!
И плачет Всевышний от века до века.
Ищу человека… Ищу человека… Ищу человека…
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВОЙНЫ
А за окном плывёт осенний сад
и тает в небе стая снегирей…
Идет война, горит Кавказ
и смерть ведёт учёт потерь.
И плачет безутешно мать,
глаза рассвета слёз полны.
Не могут сына отыскать
в горах потерянной войны.
И заметает все пути
кариш – хозяин сих вершин.
И в небеса уходит синь
звезды по имени Полынь.
Звезда рассказывает сны –
седые сказки о любви
Ветрам, в объятьях тишины
вершины, на краю Земли.
А на войне – работе для солдат,
не жалуйся, пока живой, – потей…
Идёт война. Горит Кавказ.
И смерть ведёт учёт потерь.
…Виденья уходят. И только его мама, мама Каина… Это – виденье… Эта тень задержалась,
зависла в окне кабинета.
Заходит Лева. Видит тяжело приходящего в сознание Каина. Лева достает таблетки и бутылочку с лекарством и осторожно трогает его (Каина) за плечо, пытаясь пробудить.
Лева.
Пей! Пей! Атаман.
Все построены…, глянь…
а ты, – вроде, пьян…
Каин (благодарно, принимает лекарство, показывает на голову).
…слышу стоны. И…Голоса… Голоса… Голоса…
Лева дает еще одно лекарство.
Каин (раздраженно).
Убери эту дрянь!
Каин резко поднимается и выскакивает к солдатам.
Лева.
Смирно!
Равнение, напра…!
Каин.
Отставить.
Товарищи! Солда…!!!
С победой всех вас!
Получен приказ.
Город оставить!
Оставить Кавказ.
За нами <<Москва>>,
Особый Отряд.
Он останется здесь…
(Ищет слова.)
Он останется здесь…
Он останется здесь…
Навсегда!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Красное знамя
ветер полощет!
На площадь!
На площадь!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
С песней! На площадь…
Солдаты уходят, весело и браво, с вечной Песней. Под знаменем и полном параде.
Солдаты.
<<Мы смело
в бой пойдем
за власть Советов
и как один умрем
в борьбе за это…>>
Каин (Леве).
Ты – счастливый,
Шлимазл! Счастливый.
Лева.
Вася! Мы – живы! Мы – живы!
Каин.
Нас не убили.
…за горы, за ели,
За Карду, Кардуели,
за жару, за метели.
Нас не убили.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Такая жизнь, такая забава,
идет все по кругу.
Лева.
…все идет по овалу.
Каин.
…бриллианты, золото, и все, что в валюте
(Показывает на саквояж, который несет Лева.)
получишь – разом – я не забуду!
Лева.
Вот – это жизнь!
Одесса – мама.
Каин.
Нас ждет Берлин.
Нас ждет Париж!
Лева.
Вот – это жизнь!
Вот – это жизнь!
МУЗЫКА
Площадь.
Иванов проверяет взрывные роботы. Работа спорится. Кипит работа. Обычный день. Рабочий день…
Можно взрывать. Все готово.
Время.
…время такое… такое время… …время такое… такое время…
Все, – что на площади… Это – Вчера и это – Сегодня.
…время такое… такое время… …время такое… такое время…
Слышите музыку. Слышите… Ловите ритмы. Люди. Деревья. Окна. Стены. Синкопы шин зависли, укрывши…
Виолончели. Контрабасы. Скрипки. Сумасшедший рояль. Стоны гитар… Ударных ушибы.
А полночь иль полдень – не все ли равно… …время такое… такое время… …время такое… такое время… темно все… Темно.
Белый Свет! Оглянись. Отзовись. Нет… Нет. Может это просто ошибка. Нет… Нет.
Это – времени медь. Трубы. И саксофоны. Валторны. Тромбоны.
А небо?! Просто синее. Этого не может быть? И солнце сонное или седое.
…время такое… …время такое… …время такое……время такое… …время такое…
Куда года летят? Куда? Куда торопитесь века?
Времени эхо.
– Мы – улетаем. Мы – улетаем. Мы – улетаем в никуда.
– Мы – улетаем. Мы – улетаем. Мы – улетаем навсегда.
Время.
Так было сегодня. Так было вчера. Так было всегда.
Иванов проверяет взрывные роботы. Работа спорится. Кипит работа. Обычный день. Рабочий день…
Кто-то пробегает. Кто-то убегает. А время торопиться. Время тает.
Еврейские женщины вместе с детьми идут, бегут в Синагогу. Проскальзывая по узким мостикам через ров. Там, вдалеке, горят дома. Они торопятся. Не разговаривают. Под ногами горит земля. Они молятся.
Грузинские женщины, становятся вокруг Синагоги, став живою стеной между жизнью и смертью.
Время.
Это – Грузия, это – Они – сомкнули ладони, сердца и души… Стали стеной. Единой.
Одной, чтобы остаться собой. Умереть! Но – остаться… Что будет, – то будет.
Так уже было. Неужели и с ними, и с нами – так будет; так было Вчера, а сегодня – забудут… Потому, что так было, так есть и так будет. Так будет – всегда?
Стоят женщины, дети, воздав руки к небесам.
Время.
Круг этот вращается.
Так устроено в жизни. Так устроено в смерти. Возвращается память, через столетие, через века. Вглядываясь в эти лица, – видишь их близко – из далека. Вот они. Вот они. Совсем рядом.
Все так, как – тогда. И поздняя осень. Красота листопада… И эта лоза. Это – укор?
Или это – так надо…
…Не разверзлись Земля, Небеса. Нет ни печали. Ни отчаянья. Плетут свой узор облака. Плетут свой узор облака. Молчание.
И птицы поют, и птицы поют, что наступит зима. Что наступит зима.
Небо?!
Может это ошибка души и, просто, руки замерзли. Нет. Всем тепло. Иванов разливает вино. Такая работа. …время такое… Ничья ни вина
И всем – хорошо… Просто – Война.
Все – это нелепо. В I-ом – ХХ-ом-ли…, веке. Все – это нелепо.
И длится день… Обычный день. Рабочий день.
Синагога готова. Горит Синагога.
Ковчег открыт. Свитки Торы над ними, над нами, над всеми. Без Б-га, без веры, зачем мы сами…
…Ханна вся в черном и белом с ребенком в пеленках.
Все рядом, все вместе. Вращается круг. Вращается диск. Это – иск всем живым. Это – нам с тобой иск.
Мужчины. Женщины. Дети.
Все повторяется: вращается время. Возвращается время.
Воздали руки к небесам.
Авраам (внизу.) и Ханна (вверху).
Вспомни, Владыка!
Ты – это небо.
Ты – эта синь.
Ты – эта жизнь…
Вспомни, Г- споди!
Где – Ты?!
Костры горят. Горят костры.
Падают листья. Падают листья.
Листья падают вниз…
Стелиться дым. Стелиться дым.
Стелиться дым.
Звучит Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”.
…Открыт ковчег. У ковчега Авраам.
Авраам (внизу.) и Ханна (вверху)
И все Молящиеся.
Руки женщин. Руки детей. Уходящие в Небо. Дым и пепел. Пепел и дым.
Г-споди!!!
Отец наш. Владыка наш! Грешны мы перед тобою!
Отец наш. Владыка наш! Отнесись к нам [милосердно] ради имени своего!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Отец наш. Владыка наш! Помешай козням ненавидящих нас!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Отец наш. Владыка наш! Услышь наш голос. Пожалей нас и смилуйся над нами!
Отец наш. Владыка наш! Прими милостиво и благосклонно нашу молитву!
Отец наш. Владыка наш! Открой небесные врата для молитвы нашей!
Отец наш. Владыка наш! Вспомни, что мы – [всего лишь] прах!
Отец наш. Владыка наш! Не оставляй нас без ответа!
Отец наш. Владыка наш! Пусть станет этот час часом милости и благосклонности Твоей!
Отец наш. Владыка наш! Сжалься над нами и над детьми нашими, над младенцами нашими!
Отец наш. Владыка наш! Отнесись к нам [милосердно] ради тех, кто принял смерть за Святое Имя Твое!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уже взорваны: Городское Управление Милиции, горят дома в Еврейском квартале. Дым тянется над площадью, ударяясь в окна Синагоги, уходит в горы. Солдаты развернуты в ряд справа и слева от импровизированной трибуны: на двух пустых бочках распластаны доски, на них стоит Каин под знаменем красным. Рядом с трибуной Лева с повязкой. Все в жизни, как в сказке. Каин нервничает, болезнь гложет. Лева подает лекарство и воду. Каин выбивает ногой лекарства и воду, обливая всех вокруг.
И над всем плывет Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”.
Каин.
Поздно пить боржоми…
Я спалю это небо.
Я спалю эти горы.
Слезы и горе.
Горе и слезы.
Была Синагога –
и…
нет Синагоги…
Дым закрывает полнеба, вышивая узоры, уходит в горы.
Пепел. Пепел.
Пепел.
И неба узоры.
Дорога. Дорога.
Здесь будет дорога.
От края до края…
От Рая до ада.
От Ада до Рая…
…что еще надо?!..
. . . . . . . . . . . . . . . .
(Задумывается.)
Солдаты в панике начинают двигаться.
Стоять! Вашу мать!
Да здравствует Революция!
Да здравствует Советская власть!
Слышится нестройное солдатское Ура!!!
Колонна нале...! Колонна напра...!
Лева!!! Давай! Лева!!! Давай!
Отряды Карду, Кардуели уже зримы.
Лева подбегает к взрывателю и останавливается.
Каин, спрыгнув с трибуны, схватив саквояж, бежит от места взрыва к дороге.
Лева (подбегая к взрывателю).
…не могу! Не могу!
Женщины. Дети!
Еврейский квартал. Синаго…!!!
Каин (удаляясь).
Поздно…
Поздно вспомнил о Б-ге!..
Стреляет в упор.
Лева падает, увлекая за собой взрывное устройство.
Лева.
Ма…
Прости…
Что не был….
Мама…
…над нами небо.
…небо. …небо.
…небо.
Каин (орет).
Стрелять. Стрелять.
Негодяев подбегает к лежащему на земле Леве и пытается сорвать патронташ с золотыми монетами и камнями. Все рассыпается, и он хватает несколько монет. И начинается общий бег.
Каин (продолжает орать).
Негодяев!!!
По коням!
Уходим! Уходим!
Уходим!
Негодяев вскакивает в заведенную машину. Пулеметные расчета поливают всех и вся, стараясь задержать, наступающие отряды Карду и Кардуели , отсекая беспорядочно бегущих своих, от дороги, и уходящих машин.
Каин забросив за борт машины саквояж пытается вскочить. Негодяев, приняв саквояж, стреляет. Пули, попав в бронежилет*, и ранят Каина и, отлетев рикошетом, попадает в стрелявшую руку. Льется кровь. Машины уходят. Каин, сделав несколько шагов, падает. Он ранен, болезнь донимает; он лежит, хватая руками землю.
Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”, переходит в нарастающие звуки гордой песни гор, – в двуязычный Псалом Давида, который поют воины.
Отряды Карду и Кардуели, одолевая сопротивление горных застав, прикрывающих отход, спускаются с гор, с двух сторон охватывая Площадь, входят в город.
Туча зависла и пролилась дождем.
Все вместе, мужчины, женщины, дети и дождь гасят огонь. Синагога стоит, опаленная огнем. И все, что было и все, что есть и все, что здесь – все ирреально и кажется сном. Стоит Синагога… Синагога и небо, умытые дождем и лунным светом.
Авраам подходит к Леве и закрывает ему глаза. Санитары, укрыв простыней, уносят Леву. Авраам подходит к Каину, проверяет пульс, и дает указание санитарам забрать его в госпиталь.
Передовая часть отрядов Карду и Кардуели уходят в погоню за пулеметными расчетами,
продолжающими стрелять.
Вечереет.
Начинается Праздник Жизни – из тлена, из пепла, из смерти… Мужской Танец грузин и евреев. И песня одна. И радость одна. И память одна. (Хавва Негила в новом прочтении.)
И словно смерть пришла сама.
…две милицейские заставы, застрявшие в горах, срываются с гор и врезаются в этот праздник живых, выживших и, убирая всех на пути, рвутся к дороге. Перекрестный огонь косит всех. Авраам убит сразу.
А Ханна, падает на руки Кардуели, закрыв собой ребенка. Короткий бой. Стоны раненных и лица убитых; дым и пепел. Пепел и дым. …и тишина не верит. Устала тишина. Убита тишина. Не может быть под небесами тысячелетиями, веками, не может быть сейчас и с нами… Лунный пепел и дым над телами… Живых и мертвых. Мертвых и живых.
Эхо: музыка Молитвы:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”
Время (упав на колени, тихо плачет).
“Отец наш. Владыка наш! Отец наш. Владыка наш!”
…сколько душа должна выстрадать, выболеть, выплакать; вырасти, чтобы не выстрелить в ближнего-дальнего. Чтобы любить… Чтобы любить (воздав руки к небесам.) Тебя!
Г-споди!
Г-сподь (голос). Ищу Человека! От века – до века! Ищу Человека! Ищу Человека!
Ханна.
…я люблю тебя… …я люблю тебя…
…я люблю тебя…
Кардуели (с Ханной на руках).
…крик разрывает глотку… Нет больше слов.
ХОР
Г’орько гор`е без неба.
Горько море без соли.
Плачет от боли горе –
боль не уходит…
Боль
не уходит…
Горько Земле без поля.
Горько доле без воли.
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
Кардуели (с Ханной на руках). Идет прямо на нас… Из времени входит прямо в сейчас…
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
Когда умирает Небо… Когда умирает Небо…
ЭПИЛОГ
Кончается Ночь и Песни все спеты.
…Кончается четверть ХХ века.
Что было в начале и чем кончился век.
…Век. Кончился. А ничего не меняется. <<…костры горят… Горят костры…>>
Наплывает сине-серый – глухой экран. Немой экран.
Движется Время вспять. Разматывается лента Времени.
Идут колонны в ряд. Белые, красные, всех наций и всех рас. Просто Солдаты. Люди. . Люди. Люди.
Идут умирать. Они движутся, уходя от нас.
…звучит “Вальс” или блюз. Первой, Второй Мировых Войн. Нежный и чистый слезой и душой предвоенный. Простой. “ВАЛЬС ПОТЕРЯННЫХ ПОКОЛЕНИЙ”. Ля-ля-ля-ляля. Ля… Жизнь одна. Жизнь одна. Жизнь одна.
” Ля-ля-ля-ляля. Ля”. А может и не вальс, а может и не блюз, а просто вековая грусть – времени груз, времени суть…
…выходят все артисты, участвующие в Действе, и приближаются к нам.
Хор и все Артисты*.
Соло: Карду, Авраам, Ханна и Время.
…нет у столетий лица,
каждый десятый убит.
Слышу их… Голоса.
в голосе лунных молитв.
В ссыльных снегах России
вьется след лунных ночей –
синий по синему синий
свет негасимых свечей.
Хмель революций – расплата.
Смерть – не бывает ничьей.
Дьявольский век, проклятый.
Свет негасимых очей.
…пепел… …пепел… …пепел…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…пепел… …пепел… …пепел…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…потерянных поколений…
…потерянных поколений…
…потерянных
…пепел… …пепел… …пепел…
свет негасимых очей.
свет негасимых свечей.
…пепел… …пепел…
…пепел…
…след…
…потерянных поколений…
…пепел…
…свят…
…пепел…
…свет…
…потерянных поколений…
…пепел…
…очей…
…потерянных поколений…
…пепел
ночей…
И …пепел…
дней…
…пепел…
…потерянных поколений…
…пепел
след
…пепел
свят
…потерянных свет…
…пепел… …пепел…
…пепел… …потерянных поколений…
…свят…
…Свет негасимых свечей… …след…
…Свет негасимых очей… …свет…
Льется в ладони лилий –
иней… иней… иней…
…нет у столетий лица,
каждый десятый убит.
Слышу их… Голоса.
в голосе лунных молитв.
Примечания.
Квартет Улица
Время
Музыка.
или
Вальс Потерянных Поколений *
в двух действиях
* все в формате 3D, с центральным и боковыми мониторами
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Время – он – она – оно – я и ты – ты и я – многолико и безлико – время, которого – нет.
Кaрду – отец, воин, поэт, охотник, философ, финансист, инженер, виноградарь,
винодел.
Тамара – жена Кaрду.
Авраам – отец, врач, целитель, поэт, воин, философ, финансист, виноградарь,
винодел.
Хая – жена Авраама
Кардуели – сын Кaрду, и в этом – все…
Ханна – дочь Авраама, и в этом – все…
Дато–Седой – человек гор, воин, виноградарь,
винодел, старший в отряде Карду.
Гиви – герой восстания, погибший за свободу Кавказа.
Сарра – жена Гиви, герой восстания, погибшая за свободу Кавказа.
Хаим – сын, Гиви и Сары, один год от роду.
Каин Василий – начальник Гор. Управления милиции.
Лева – зам. начальник Гор. Управления милиции.
Негодяев – ст. милиционер по работе с секретными сотрудниками милиции,
медбрат.
Паша Сибиряк – ст. милиционер
Иванов – ст. милиционер, зав. мат – тех. Обеспечения
Медведь – вор в законе, вор взломщик сейфов, медвежатник.
Шестёрка Вокзал – один из сидельцев в колымском бараке;
прошерстить, проверить вновь прибывших его резон.
Малка – бабушка Хаима
Женщина – грузинка
Солдат – Отряда Особого Назначения <<Москва>>
Квартет Улицы
Кумушки
Старушка
Толпа
Дети, жители города Они
Милиция города Они
Сводный батальон строительных и саперных работ.
Мысли. Черные. Белые. Серые.
Видеоряд.
Время.
…О чем этот сказ… И где – этот Рай? …и где – этот Ад? и где – это Они? Где – этот Кавказ…
Для вас и для нас – все в первый раз…
Небо. Горы. Облако. И тает юная заря… (Анна Рачешвили на облаке… Грузии лицо… Мир и тепло. Великое, незримое кольцо – Любовь и Нежность).
Время.
Это – Кавказ… Это – Кавказ…
Это – Кавказ…
…а это – Грузия и это – Они.
Жизнь – на вершине.
Жизнь – на ладони.
Рассвета огни.
В синеве… Небеса и глаза.
Где мы одни.
И умирают слова.
Они не нужны.
История дня. История ночи.
Сегодня?.. Вчера?.. –
Сто с лишним лет.
…времени след –
промысел Б-жий…
просто у Вечности –
времени – нет…
Ханна.
УВЕРТЮРА
ТАК ХОРОШО СПАТЬ ПО УТРУ…
…так хорошо …так хорошо
спать поутру…
А день
торопиться: «и я хочу!..,
и я могу!..»
И тает
юная заря
в объятьях дня…
Поймал – держись..,
а не догнал:
вой на луну.
Такая – жизнь…
…так хорошо спать поутру…
Ханна и Кардуели
Заблудилась осень
в переплёте сосен,
половину неба
тянет за собой.
В паутину просек
голоса уносит.
Голубая просинь
льётся сединой.
Улыбнулось утро
и проснулось будто,
на ресницах ночи,
оставляя след.
Это просто осень
оглянулась грустно,
на твои ладони
проливая свет.
Ветер листья носит,
приглашая в гости,
расплетая косы
золотой листвы.
Догорая, осень
солнышка не просит,
рассыпая краски
в сказке о любви…
Время.
Спроси у Куры…
Спроси у Риони…
…здесь наши кроны,
здесь наши корни…
Спроси у горы по имени Они…
…здесь наши сны и
здесь наши стоны…
Здесь наше время.
Сегодня! Сейчас!
Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Это – Кавказ!
ПРОЛОГ
…Горы Кавказа… седые вершины белы…
Посохом прокладывая путь идут иудеи. И длится ночь… И где-то там, вдали,
рассветные огни…Рассветные огни…
Восточные одежды. На плечи падает талес. Правая рука на плече впереди идущего, за ними тянутся женщины и дети… Их лица суровы (виден только профиль, словно графика).
Они связаны – одной верой, судьбой, дорогой, уходящей в небо…
…Иерусалима цвет. Иерусалима пыль. Рука Всевышнего ведет детей Сиона на берега Куры, на берега Риони.
…идут иудеи… Несут свою вину, свою судьбу, свою надежду и свою мечту – свою молитву и свою мольбу…
“если я забуду тебя, Иерусалим,
если я забуду тебя, Иерусалим, –
пусть отсохнет моя рука…
если я забуду тебя, Иерусалим,
если я забуду тебя, Иерусалим, –
пусть не видят мои глаза…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . , –
не забуду тебя!
не забуду тебя!
Шма, Исраэль! Шма, Исраэль! Шма…
ХОР
(…горы, живые горы… Впереди Карду и Авраам).
Хор и Авраам.
Изгнанников, детей Сиона
вела Всевышнего Рука
Хор и Карду.
И доброта Кавказского Хребта
укрыла беглецов из Вавилона.
Карду и Авраам.
На плече Кавказского хребта
Лежат Дорога. Время. И Судьба.
Хор (эхо гор).
Лежат Дорога. Время. И Судьба.
Лежат Дорога. Время. И Судьба.
Тысячи лет. Тысячи лет.
Хор, Карду и Авраам
Тысячи лет.
Свет Всевышнего светел…
Тысячи лет – мы вместе
на Свете…
Тысячи лет. Тысячи лет.
Тысячи лет – рассветов-закатов,
Тысячи лет – сыновей, дочерей.
Тысячи лет – имя их свято!
Тысячи лет – негасимых свечей…
Дружба и верность – тысячи лет.
Храм – на крови,
Храм – на любви,
Храм – на костях.
Храни нас, Г-споди… Храни!
У вечности в гостях. У вечности в гостях.
У вечности в гостях.
Кавказ! Кавказ! Кавказ!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…у господ на все – резоны…
…у господ на все – ответ…
Дорога… Дорога… дорога…
Через горы, через годы,
через сердце, через горе,
нашу гордость и
нашу честь… –
Дорога… Дорога… дорога…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . –
царев Указ и вопросов нет.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Эхо: Хор, Карду и Авраам.
…у господ на все – резоны…
…у господ на все – ответ…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Карду и Авраам.
Насупили брови Кура и Риони,
Огонь революций вползает на склоны…
А это – наш город –
в счастье и горе –
это – наш город…
Наш город Они!
В нем наши корни… И наши кроны.
Наш город Они! Наш город Они!
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Они. 1910 год.
…Дворянское Собрание в Доме князя Карду.
Князья. Дворяне. Купцы Первой Гильдии. Промышленники. Красивые женщины.
Развернута карта новой дороги, карта-макет.
Генерал Губернатор (тост и проект, тост и царский указ).
Это Дорога –
Дорога – от Б-га!
Это Дорога –
от ада до Рая…
Это Дорога –
<<Синий Алмаз>>!!!
Для счастья России!
Для счастья Кавказа!
Это – Царский Указ!!!
А еврейский квартал
Синагога и все…
Все это уходит –
здесь будет Вокзал.
И эта – Дорога!
И эта – Дорога! И эта – Дорога!
Наступило гнетущее молчание…
Генерал Губернатор с новой силой и энергией продолжает и свой тост, обращая свое тепло и обаяние к присутствующим.
Линии жизни
нашей Отчизны,
лежат сегодня
на вашей ладони –
это – Дорога!
это – Дорога!
Дорога – одна.
Москва – Они.
Они – Москва.
За Веру!
Царя и Отечество! За
(Выпивает.) Россию!!!
Россию!!!
Это – Наша Страна!!!
Это – Наша страна…
…Все выпивают. Карду и Авраам демонстративно бросают свои бокалы на пол
Трепет смятенья прокатился по залу. Генерал Губернатор делает вид, что не заметил. Суров этикет.
И это закон – нет лишних слов.
Официальная часть встречи c Генерал Губернатором Кавказа подходит к концу, а знакомство с именитыми людьми города продолжается. Впереди бал.
Генерал Губернатор подзывает ординарца и тот приводит двух молодых офицеров Карду и
Авраама. Виден только стол и окружение Генерал Губернатора
Там, вдали, в тени, словно во сне… Зал. Звуки оркестра.
Генерал Губернатор (уже на подпитии, по-отечески).
А …вы, за Россию, Царя, за Отечество?
Авраам. Наше Отечество…
Карду (перебивает).
…это – Кавказ. …это – Кавказ!
Авраам. Наше Отечество…
Тысячи лет. Тысячи лет.
Карду (перебивает).
Мы – вместе…
Сегодня мы есть…
Авраам.
…а завтра – нас
нет…?!
Карду (перебивает).
…это – Кавказ …это – Кавказ!
Мы – есть и мы – здесь…
Это – наши устои…
Генерал Губернатор (гневно).
…да я… вам… Сейчас!
Такое устрою!
(И вдруг, холодно спокойно и зло, обращается к своему окружению и к Председателю Дворянского Собрания, бросая всем в лицо.)
Что?!
Синагогу здесь развели?!..
Дорогу! Дорогу!
(к Карду ),
…меня лучше не зли…
Делает знак рукой своим ординарцам, чтоб их увели… Разговор окончен, с трудом сдерживает свой гнев.
Карду и Авраам, не сговариваясь, не отдавая чести, демонстративно уходят. Делая поворот, Карду даёт звонкую пощёчину, Губернатору, так получилось…
Генерал Губернатор от неожиданности теряет дар речи и самообладание, нервно хватает воздух. Ищет опору. Начинает задыхаться.
Адьютант Офицер. Доктора! Доктора!
Авраам хватает падающего Губернатора и приводит его в сознание.
Генерал Губернатор (в гневе).
Трибунал! Сибирь! Колыма!
Офицеры охраны хватают Карду и Авраама и надевают наручники и уводят.
Все в смятении и медленно растекаются, покидая зал… Словно птицы из разных стай…
По команде, спасая ситуацию, запели местные Цыгане, приглашенные накануне, чтоб угодить графу, зная князя Карду и доктора Авраама, дарят им песню о дальней дороге, предрекают судьбу Тамары и Ханны.
Жены: Тамара и Хая бегут за ними. Слышен шум удаляющегося транспорта. Ночь владеет.
Тамара (обращаясь к уходящей толпе).
Что вы стоите!
Хая (обращаясь к уходящей толпе).
Что вы молчите!
Тамара и Хая.
Остановите! Остановите!
Цыгане.
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
И жизнь одна
и смерть одна…
Налейте красного вина!
И Колыма – не Колыма,
Когда – любовь,
когда – весна…
И на исходе зим и лет –
приснится снег
и лунный свет…
И краснотал, и мерзлота,
где есть любовь –
всегда весна…
Налей вина и пей до дна!
И жизнь одна!
и смерть одна!
Налей, налей
и пей
до дна…
Судьба… Судьба…
Судьба – одна…
Не выберешь… Она – твоя…
Налей! Налей! И пей до дна…
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тамара.
Мы вместе уйдем.
Хая.
Мы вместе умрем
…в один день…
Тамара.
…в один год…
Тамара и Хая.
Эпидемий поток.
Эпидемий потоп.
Восемнадцатый год.
Восемнадцатый год.
Но это потом…
Но это потом…
А до этого –
счастья сезон.
Счастья сезон.
ВРЕМЯ остановилось. (Видеоряд). Вагон. Колёсики. Этап. Весь разговор. И кто здесь Доктор и кто – Князь, осталось там: за гранью гор.
Длинный бревенчатый барак, нары в два настила, замёрзли окна, холод, жуть; темень… Конвой вводит Авраама и Карду. Народ зашевелился.
Шестёрка, Вокзал подсуетилась, и тут же получила удар в скулу от Карду. Народ зашумел. Созревала драка; вдруг в полосе седого фонаря: глаза и голос – голос и глаза, лежавшего на нарах у печи Медведя.
Медведь …кончай базар, Вокзал. Это – князь Карду и Авраам, я их узнал… Спасли от кичи… Пуля-дура задела плечо и жандармы по следу гнали. В своём доме пригрели, лечили и на вольную волю – благословили… Мой дом – тюрьма. Видать сложилась так судьба и вы! – сегодня гости в моём доме. Все с уважением расступаются: Карду и Авраам занимают нары рядом с ним, у печи.
Время.
Авраам становится главным врачом тюремной больницы… А Карду?! Князь и на Колыме – Князь! Строитель и попечитель: добыча золота. И народ тюремный ожил. Да и городу подмога. И князь не в накладе. Авраам лечит всех и вся: и весть о нём летит по Колымскому краю. Они уже на поселении, вместе с жёнами и детьми. И Ваську Каина – больного пацана, в тюрьме рождённого, из воров – вор, в семье своей, по доброте, пригрели… И побежали годики, на часиках, на ходиках…
И тут случись: высокая комиссия из Санкт-Петербурга. А лето выдалось жаркое в юбилей Романовского Дома и в честь успешного завершения дел праведных: Губернатор Колымского края и высокая комиссия, и вся свита пошли по грибы… И отравились грибною похлёбкой и призвали на помощь Авраама; и лечил их доктор денно и нощно, и отпаивал их таёжными отварами и вырвал у смерти… А один из высоких офицеров не пожелал лечится у тюремного жида при Губернаторе и умер в полковом госпитале… Долго катились вести по бездорожью и докатились до столицы. Там начали шевелиться. И Губернатор подсуетился и устроили побег своим спасителям Аврааму и Карду; с глаз долой – и себе спокойней: «ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС».
1912 год.
Видеоряд, летящий <<Восточный экспресс>> через тайгу, через снега, бесконечность зимы, серого неба, одиночества и нищеты.
Тамара и Хая.
Это – побег.
Прощай, Колыма!
Царский вагон.
<<Восточный экспресс>>.
Мы – вместе, мы – рядом.
И Васька Каин уходит с нами.
Он – вор из воров.
Больной мальчонка.
Сирота. Волчонок.
Уходит с нами из волчьей стаи.
Авраам и Карду
говорят:
Спасение душ ждут
от нас небеса и
без разговоров
спасенье души
ожидает земля,
ожидает земля,
ожидает земля.
…мелодия врывается в их жизнь… И не отпускает: в печали и радости…
Видеоряд летящей Европы, веселой, праздничной, беззаботной, весенней…
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
И жизнь одна
и смерть одна…
Налейте красного вина!
Свобода. Европа.
Солнечный берег.
Столицы. И птицы.
Счастливые лица.
Закат и рассвет.
Пусть еще…
Пусть еще…
Остановится. Длится.
Праздник небес.
Мы счастливы вместе:
Авраам, Карду, дети.
Время не ждет!
Время вперед!
Время летит.
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
И жизнь одна
и смерть одна…
Налейте красного вина!
Видеоряд. Кавказ. Горы. Небо родное. Они.
Время идет.
Мы умираем,
а время – живет.
Там,
из наших окон,
где нас уже нет
…льется стон…
льется свет
из дверей…, из окон,
где нас уже нет.
А может быть просто…
А может быть просто…
А может быть просто…
Времени – НЕТ!
Времени – НЕТ!
Времени – НЕТ!
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
…и длится жизнь –
Она –
Одна…
И льется свет…
И небо… Небо… небо… Небо
И льется свет…
…и длится жизнь
И льется свет…
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
Налейте красного вина!
МУЖСКОЙ ХОР
Небо. Горы. Взошел рассвет… Над Кавказом. Над Они.
Взошел рассвет…
Хрустальный звон
лег на ресни..,
лег на ресницы
небесных рос,
небесных лоз,
небесных роз…
И льется свет и
длится,
длится
на наши души,
наши лица
хрустальный звон,
хрустальный звон,
хрустальный звон…
в объятиях Кавказских гор…
Хрустальный звон,
хрустальный звон,
хрустальный звон…
И льется
свет и длится
жизнь и
длится сон
и длится стон
в нем соль земли,
в нем боль земли…
Любви и нежности
хрустальный звон,
хрустальный звон
любви и
нежности
хрустальный звон,
хрустальный звон…
1928
Горы Они. Город Они. Дорога Они.
Вне времени.
Крыши, бегущие вниз. Кроны деревьев, виноградные лозы, уходящие в высь. Тени деревьев грузинской улицы сливаются с тенью еврейской улицы… Стекает синева по склону и красный лозунг на заборе: “ Вся власть Советам! Вся власть народу!”
Время.
…а было Воскресенье….
Ну, просто, Воскресение…
Последнее.
Осеннее…
ДЕТИ (играют в прятки, поют считалку).
На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, смелая Ханна, Кардуели – храбрец, охотник, певец, сапожник, портной – кто ты будешь такой?!
ДЕТИ (смеются, продолжая петь и прятаться).
<<я – Кардуели, а я – Ханна. я – Кардуели, а я– Ханна>>.
…День еще не пришел, а утра – уже нет… И двигаются люди, догоняя время…
На левом углу – еврейские Кумушки, на правом – грузинские.
Малка мотается между Кумушками и переносит новости.
– видела Ханну,
– а я – Кардуели…
– на этой недели…
– у карусели.
– в горах – Кардуели…
– и Ханна – в горах…
– а лозы,
– снег побил словно град
– снега в Покрова, – будут морозы…
– ветер в глаза – и покатятся слезы…
– а что по соседству?
– (Курит.) мент – это мент!
– Работа одна и
– бочка вина…
– О чем говорят?
– (Курит.) Карду, Кардуели и Ханна,
и снова Карду,
– Чего-то бояться?
– (Курит.) сама не пойму…
открыли подвалы,
палят бумаги,
чего-то ждут.
Малка (с пол-оборота влезая в разговор).
Гамар Джоба…
– (Все.) Гамар Джоба…
Малка (к той, что курит).
Разговор – от разговора…
– (Курит.) Синагога. Дорога. Еврейский квартал…
Малка (на ходу).
Время тревоги…Час их настал?!
Синагога. Дорога. Еврейский квартал…
Прогневали Б-га… Прогневали Б-га…
Прогневали Б-га…
– ой!.., и разгулялась беда,
– на тебе нет лица!
– это – война! это – война! это – война!
Среди них есть Старушка – на ухо глухая, сколько ей лет – не знает… Не знают!
Старушка.
Сон был вчера это – война! это – война! это – война!
– у тебя!.. у тебя!..
Старушка.
… а в одна тысяча восемьсот пятьдесят шестом, в одна тысяча девятьсот четырнадцатом, а в одна тысяча… а
Вдалеке, появляется, развесив уши, Негодяев Кумушки начинают расходиться и
только Старушка потрясает воздух…
Старушка.
… а в одна тысяча, в одна тысяча… тысяча и одна…
Синагога. Дорога. Синагога. Дорога. Сегодня – Вчера. Так было всегда… Так было всегда…
Так было всегда…
У стены стоит Музыкант I, юноша, в темных очках. У стены цветы, столик, на столике бочонок вина, стаканчики, виноград, фрукты. С правой стороны столика Музыкант II, девушка, платок закрывает ее лицо. Собираются люди, замыкая кольцо.
Века начало – вектор печали… Время тревоги стоит у порога…
Приближается милицейский патруль. Шесть человек, по два в ряд. Ст. милиционер Паша Сибиряка, слева. А справа, Лева… Он вне строя. Китель морской. Тельник, козырек седой. Пистолет на ремне. Сухопутный моряк из страны никакой и судьбы непростой…
Скучно. Идет, поплевывая семечки. Заслушался. Поглядывает на вино и девушку с гитарой.
Музыкант II.
Давай, народ ждет…
Музыкант I, и Музыкант II поют.
ПОКРОВА*
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Ах, Покрова… Ах, снова… Покрова.
Пора прощаний… Пора прощений.
Сквозь боль утрат и горе поколений
Пришла… Исповедальная пора.
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Листья – мы. Прошлое в ров.
Ни дворцов. Ни оков.
Ни обид. В смертный час…
…на распятье дорог
кровь костров.
Злой порог,
зной дорог гонят нас.
…знать судьбы горький час.
Листья – мы.
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Ах, Покрова… Ах, снова… Покрова.
Пора прощаний… Пора прощений.
Сквозь боль утрат и горе поколений…
Пришла… Исповедальная пора.
Горят костры… Горят костры…
Осенняя листва…
Листья – мы. Осени сон.
Ни забот. Ни тревог.
Ни молитв. Только стон.
…на распятье дорог
власть толпы.
Люди тьмы
так темны. Так черны
…у последней черты
Листья – мы.
Ах, Покрова… Ах, снова… Покрова.
Пора прощаний… Пора прощений.
Сквозь боль утрат и горе поколений
Пришла… Исповедальная пора.
Лева тянется к гитаре.
Паша Сибиряк.
Не мешай играть. Постой.
Музыкант I.
Сядь служивый. Кран открой. (Наливает стакан.)
Лева (садится и выпивает).
Ой, и хорошо пошла. (Смотрит на Музыканта I.)
Музыкант I.
Там, где – первый, там – второй!
Лева (сам наливает себе, поглядывая на патруль).
Музыкант I (перебирая струны).
…перерыв есть небольшой.
Лева (Музыканту II).
Это – грех не пить с тобой… (Выпивает.)
Музыкант II.
За невесту, за сестру…
За милицию твою –
я сама тебе налью. (Наливает.)
…ты из города Одессы,
маму твою звали Песя
Лева (тихо).
Только это – не для прессы… (делает знак патрулю уйти.)
…а закончите дозор
приходите в этот двор…
А возьмёте Кардуели!..
А поймаете Карду! –
я их в чувство приведу…
(Паше Сибиряку)
На заставы в горах
снаряженье доставить.
Патруль уходит.
Ну, а вы? Чего не пьете?! (Тревожно.)
Иль отравлено вино?!
Иль со мною западло…
выпить красное вино…
Музыкант I (наливает ему и себе, и выпивают).
Музыкант II.
В этом не моя вина.
Девушка – я…
и… мне нельзя.
Лева (подозрительно).
Все ты знаешь про меня.
Музыкант II. (Смеется).
Лева!
Мы с тобой – одна семья.
А евреи из Одессы,
из Ростова, Могилева –
разбросало нас по свету…
есть вопросы – нет ответов –
просто круглая Земля…
Лева.
Да-а… Ты умная, сестра…
Разобрала ты меня…
Музыкант II.
Ох, и вляпался ты, Лева…
Снова вляпался ты в грязь.
Музыкант I (перебирая струны гитары).
Во советскую, во власть…
Лева (снова наливает себе и в свою флягу, что на поясе, закуривает).
Лева.
А чё?!… я – не чё!
Это – Васька Каин все!
Спас меня он от кичи (тюрьмы).
…у него теперь ключи.
Карта вся легла не в масть.
Васька – вор.
Теперь – начальник,
у него большая власть.
Музыкант I.
Лева, только не дури…
Не об этом разговор…
Ни сапожник ты, ни плотник,
Ты – у сатаны работник.
Лева (Музыкант II у, тихо, по-братски).
Завтра день для вас
печальный,
и для нас
он непростой…
Лева захмелел и затянул:
<<Горят костры…
Горят костры…>>
Музыкант II (наливает).
У тебя стакан пустой…
Лева (выпивает).
Из Сибири,
из Москвы
покорять идут Кавказ
революции сыны
Лева, прикладывает палец к губам.
Встретят ночь на Перевале,
чтобы местные не знали…
. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Это – тайна… Это – тайна…
Музыкант II.
Не печалься, эта тайна
на струне моей растает.
Вслед уйдет
за птичьей стаей,
что в осеннем небе тает…
Лева трезвеет и тянется к пистолету…
Музыкант I.
А чтоб не было печали…
На (протягивает гитару.)
сыграй-ка на гитаре…
Лева (горько, отчаянно хватаясь за пистолет, Музыканту II).
…это – чары, твои чары…
Убери свою гитару.
Лева снова опускается на стул и как-то отрешенно, подсознательно.
…вот поймаем Кардуели,
вот поймаем мы Карду! –
вот, тогда – я загуляю.
Вот, тогда – домой уеду.
Вот, тогда – домой уйду.
…и взорвут здесь всех и вся…
Каин Васька –
мент – на троне…
А кто рядом с ним – князья…
Город весь в огне утонет… –
не по мне затея …ся.
Язык Левы заплетается. Глаз висит. А голова качается. Вытаскивает пистолет…
…что-то я не то сказа…?!
Вась… Ка…
…я… все это – обнулю…
…и тебя – сейчас убью…
Музыкант II (снимает платок).
Вы почти уже у цели.
Ханна – я!
Музыкант I (Выбивает стул из-под Левы).
… а я – Кардуели.
Лева падает.
Толпа.
Кардуели!!
И Ханна!!!
Кадуели!!!
И Ханна!!!
Я – толпа! Я – толпа! Я – толпа!
Свобода пьянит
и дурманит меня!
Я – толпа! Я – толпа! Я – толпа!
Мне – война – не война…
Я – толпа! Я – толпа! Я – толпа!
Я – толпа!
И плывут,
и плывут в кандалах облака.
Я – толпа!
Мне – вина – не вина!
Ты – меня позови!
Ты – меня помани!
Грешных!
Праведных…
Всяких –
полюби, помяни…
Подари мне слова…
Подари мне себя…
мне иначе нельзя –
я – толпа…
я – толпа…
Ничего мне не надо.
Я – прямая дорога от Рая – до Ада.
я – толпа…
я – толпа…
Кардуели!!!
Ханна!!!
Кардуели!!!
Ханна!!!
…горы и небо стали стеной, …горы и небо – за спиной Кардуели и Ханны.
Они над толпой, они – над собой – в правой руке Кардуели – ружье, в левой руке
у Ханны – гитара, на грифе, поднятом в верх, – знамя Грузии.
Толпа сметает все на своем пути: смяла Леву, разоружив его, смяла и разоружила патруль… И только Паша Сибиряк, при оружии и в форме, тащит на себе Леву, за ними помятый, безоружный тянется патруль… Они медленно удаляются, а вдалеке стоит невозмутимый, слегка ироничный Негодяев.
Кардуели и Ханна.
Мы – дети Кавказа! Мы – дети Кавказа!
Мы – это горы. Мы – это зори.
Мы – это небо. Мы – это море.
Мы – дети Кавказа! Мы – дети Кавказа!
Мы – быль и мы – небыль.
Мы – пыль и мы – пепел.
Мы – дети Кавказа! Мы – Грузии дети…
Грузия! Грузия! Грузия! Грузия! –
наша радость и наша боль.
Грузия! Грузия! Грузия! Грузия –
наша кровь и любовь.
Грузия – я – это ты! А ты – это я!
Это – наш Свобода! Это – наша земля!
К оружию Братья! К оружию Сестры!
В горы уходим! В горы уходим!
Уходим! В горы…
Кардуели и Ханна раздают оружие.
Люди, обтекая с двух сторон Кардуели и Ханну , уходят в горы, поднимая оружие над собой… <<Грузия! Грузия! Грузия! Грузия – это – наш Свобода! Это – наша земля!>>
Спины людей – на лицах гор удаляются, а к нам приближаются лики Кардуели и Ханны. Два профиля, словно иконы. Кардуели уходит, а рука, а душа еще здесь… Ханна тянется за ним…
Кардуели.
Завтра бой!
Ханна
Я с тобой! Я с тобой!
Кардуели.
Нам нельзя!..
Ханна
Я люблю! Я люблю тебя!
Кардуели.
Я приду! Я приду!
Лишь луна поцелует зарю…
(тихо, словно, с собой…)
Если буду живой… Если буду живой…
Ханна.
Все равно я уйду
Все равно я уйду
с отрядом Карду…
С отрядом Карду…
С отрядом Карду…
…О, Возлюбленный мой,
а иду за тобой, я иду за судьбой….
За тобой! За тобой! За тобой
я иду….
Время течет… Тянется… Тает… Ничего не меняется. В небо уходит стая… И в этом – тайна…
…Авраам бредет по залитой солнцем улице к месту, где стояли Ханна и Кардуели.
И люди проходят мимо, обтекая его стороной: “…чужое горе… …чужое горе… чужое горе…” – доносятся обрывки слов: Кардуели и Ханна, Кардуели и Ханна,
Кардуели и Ханна. Горы. Горы. Горе. Горе.
…и время течет незримо и горные склоны, и горы, седые горы – невозмутимы…
Слышится эхо: одиноких выстрелов и далеких взрывов.
…Авраам словно распят на стене, где стояли Ханна и Кардуели.
Авраам.
Ханна… Ханна… Ханна…
если б жива была мама…
Я – один!.. Где ты, Ханна?! …моя Ханна
ХОР
Г’орько гор`е без неба.
Горько море без соли.
Плачет от боли горе –
боль не уходит…
Боль
не уходит…
Горько Земле без поля.
Горько доле без воли.
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
МУЗЫКА
От волнения. От бессилия что-то сделать. Авраам опрокидывается на стул, опираясь руками на стол, упираясь спиной в стену, на которой стояли Ханна и Кардуели. Обняв голову руками Авраам засыпает. Нервный срыв. Бред. Стон. Сон.
Авраам (хватается за сердце).
Сердце…
…рано… еще рано!
Г-споди!
Спаси, мою Ханну…
…не за себя… …не за себя…
Спаси, мое дитя…
Дитя мое, спаси!
Сердце… (Хватается за сердце.)
Мир фар дир,
майн таере.
Майн либе…
Ханнеле… Ханнеле… Ханнеле…
Если б жива была мамеле.
Я – один… Ханна.
Я – один…
МУЗЫКА
Струны рассвета…
Мысли. Черные. Белые. Серые.
Мысли.
Твои мысли. Твои сны.
Твои стоны и мечты.
Все твои… Твои… Твои…
Твои Ангелы и бесы…
Это – мы в одном замесе.
Авраам пытается подняться. Мысли поддерживают его под руки. Среди горя, среди гор длится вечный разговор или спор с самим собой… Жизни-Смерти – за чертой…
…мысли верные твои и
неверные твои.
Мы с тобою. Мы с тобою.
Ты нас просто собери…
Авраам.
Мои мысли… Мои мысли…
Г-споди, прости…
Ханна. Ханна. Ханна. Ханна.
…мысли Жизни! …мысли Смерти…
Без тебя на Белом Свете,
без тебя на этом свете,
без тебя – мне жизни нет…
Мысли.
<Мы с тобою ходим – вместе…
Мы твои глаза и сердце
Собери нас… Собери нас…
из своих любимых фраз –
слово каждое –
алмаз:
Авраам.
“Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Это – Кавказ!”
Мысли.
Вспомни!
Там,
в Колымском крае,
где и ад – казался Раем,
там, где был с тобой Карду –
не гневили вы судьбу…
и разматывали срок –
за достоинство и честь!
И.., не жалуясь на рок и
на горечь этих мест…
Там,
мы тоже были рядом…
В мерзлоте и снегопады…
И во сне… и наяву…
Мы с тобой… – нельзя без нас…
Мысли и Авраам.
“Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Это – Кавказ!”
Мысли.
Не один ты! Мы – все вместе!
Время – это наша песня…
Авраам
Глаз открыть я не могу
Мысли.
Не волнуйся. Успокойся.
Авраам.
Надо встретиться с Карду!
Мысли.
Ты навиделся такого…
Ничего уже не бойся…
Авраам.
<<Не боюсь я никого –
Только Б-га одного…>>.
Лицо Авраама просветляется. Глубокий сон. Память, листки, листья, сны, где все еще живы – всегда там, где-то в глубине сознания или подсознания… И вот плывут они, во времени, где не надо было торопиться наглядеться, насмотреться – это музыка снов, это музыка слов, музыка Времени – это вещность на вечности неба – души, лики и лица – без оков… Б-ы-т-и-я… И вот они плывут живые и всегда молодые, и мы с ними рядом, и все, как тогда…
Они, Тбилиси, Сибирь, Колыма (этот странный побег – Восточный Экспресс) – Париж, Берлин, Вена и Рим… Небо и крыши…
Вагонный свисток – 1912-1918 год…
Авраам, Хая и маленькая Ханна … Карду, Тамара и маленький Кардуели –
длинный мазок, эффект домино или длинные пальцы крупье бросили карты в линию…
…колея, последний вагон поезда, уходящего в Никуда… А небо! А небо какое синее…
СОН.
И выходят три коня
из открытого окна.
Один – белый, Другой – серый.
Третий – может быть гнедой
или черный – вороной…
Один – Утро. Другой – Вечер.
Третий – Ночь,
а может День…
Авраам.
И над всем витает Тень…
Ханна. Ханна. Ханна.
Моя дочь.
Мысли.
Смерть выходит им навстречу.
Жизнь выходит им навстречу.
Тишина выходит. Ветер.
По законам Бытия.
Авраам.
Улетают мои кони.
Улетают мои кони.
По законами небытия.
Улетают мои кони.
Улетают мои кони.
Мысли.
Улетают твои кони.
Твои кони – без тебя.
Есть погоня. Нет погони.
Авраам.
Улетают в никуда.
Мысли и Время
Время – Вечность.
Два крыла и
два коня.
Льется… Льется… Льется… Свет…,
потому что Время – Вечность,
а у Вечности времени – нет.
Авраам.
А Окно?! Оно – одно.
Мысли.
У Всевышнего оно.
Авраам.
Он – Один и
Мысли.
Окно – одно.
Виденья. Мысли. Черные. Белые. Серые.
Авраам.
Кто – вы?!
Где – вы?!
Мои мысли. Мои сны…
Хая, ты… Моя жена?!
Где ты долго так была?..
…а они… все говорят: умерла…
умерла… умерла…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
а я ждал… так долго ждал…
Тень Хаи.
Тебе рано… Рано. Рано…
С тобой Ханна…
С тобой Ханна!
Авраам.
Ханна…
Тень Хаи.
Наша Ханна.
Тень Хаи исчезает.
Авраам.
Наша Ханна.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
Ирреальная реальность возвращается.
Просто жизнь.
Авраам трет голову, приподнимается.
…где я был? За гранью…
Мысли. Задержались. Отлетели. Сон ушел. А мысль цепляется за остатки сна.
Мысли.
Ты был в Раю…
Авраам (восторженно и потеряно).
…из небесного окна,
из распахнутого сна
видел я свою жену…
Мысли.
А теперь ты здесь…
Мысли. Виденья исчезают.
Авраам (отрешенно, озлобленно).
На Земле, в Аду!..
Время
…где…
сосед убьет соседа и
где брат идет на брата…
Нету правых – виноватых…
Нет!..
И на все один ответ:
Революция! Так – надо!
Все смешалось пыль и пепел…
Авраам.
Небо! Помоги нам, небо!
Г-споди!
Спаси…
Грешных нас, прости…
Спаси…
Ханна! Ханна! Ханна!
Все – …и этот сон…
И этот стон…,
где быль – где небыль
сам не знаю…
Небо! Помоги мне небо!
Ханна! Ханна! Ханна!
…просто, ты – одна…
Авраам все там же, на площади… Не в силах собраться, оторваться…
Просто сил подняться нет. Вот и все… Тень.
Время
… все та же площадь радостей и страданий… И ветер полощет лица камней, и вещие горы под парусами… Под парусами своих вершин уходят в море под небесами, в море прощений, в море прощаний, надежд, ожиданий, вечное море молитв…
Время тает…
Толпа, словно стая… Кто – в норы. Кто – в горы. Кто – в радость. Кто – в горе. Плывет, созерцая время и натирает булыжник до блеска. Это – Время… Просто время и – всему есть место…
Время
Время –
когда жизнь –
награда,
чего еще надо?..
Время – блядь…
Время – мразь,
Время – грязь
…а жить?.. –
просто жить и
не стрелять…
не стрелять…
не стрелять –
нельзя.
Время – задница –
без головы
на спинах войн,
мятежей, революций –
любовников Смерти и
юных поллюций…
Время – мать и отец
иллюзий,
бесконечности груз и
вселенной венец…
Время! Разлилась ненависть людей
и льются осколки
улиц и площадей
Нью – Йорка. Лондона. Парижа. Мадрида.
…забыты имена
и времена
убиты
на плитах,
на костях,
на памяти гранита.
Время –
и нет рас, наций, народов* –
просто люди.
…и умирают строфы –
прелюдии Катастрофы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
… и вошь
переползает от мертвых к живым
по синим ладоням
и длинным ресницам на блюде
Вины.
Война – это ложь.
Ее кости видны…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,
Время!
Зачем солдату смерть?
Зачем гробами мерять
Землю?..
Тысячелетиями. Веками.
Что сказать его маме?
Г-споди?
Г-споди… Зачем?.. Каин
поднял
камень…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Г-споди!
Что сказать его маме?
*в оконной раме
небесных сводов…
Приближается вечер. Эхо выстрелов зависает. Горы и горе, и ветер тревоги вглядывается в окна –
лица людей…
Видения и сон вернули Аврааму силы.
Авраам (сам, себе улыбаясь).
…я видел ее…, Ханна.
Мама была – рядом
Ханна…
…я иду за тобой…,
я иду за судьбой…
Подбегает Грузинская Женщина.
Грузинская Женщина.
Доктор!.. Доктор! Моя дочь…
Первые роды… Поздние….
Доктор!.. Доктор! Ночь. Ночь.
Вот и пришли… За этими лозами.
Улица. Бедный дом. Шторка.
Авраам.
Давай! Давай! Держите за плечи.
Давай! Давай!
Сейчас будет легче…
Так люди приходят…
Их двое…
Как назовете?
Грузинская Женщина.
Кардуели и Ханна – наши герои…
Авраам.
А где их отец?
Грузинская Женщина.
Ушел в горы…
Авраам.
Дети – гордость его…
Грузинская Женщина (наливает бокал вина и подносит Аврааму).
Прими, Бато.
Авраам (выпивает).
…чтобы были здоровы,
чтоб были счастливы,
чтоб Вы с ними были…
в здоровье и мире…
За Грузию! Нашу!
Полную чашу.
Чтобы любили!.. И
были любимы!..
Авраам (оглядываясь на бедность этого дома и на горести военного времени).
Революция. Война!
А жизнь!
остановить нельзя (Показывает на детей.)
…а это вам от меня
(Дает рецепт и визитку.)
Аптека у нас одна…
Здесь для детей –
на месяца два…
…мне пора…
Грузинская Женщина (начинает петь).
Пусть говорят…
Авраам (удивленно).
Это – мое…?
Грузинская Женщина.
Грузия поет…
Пусть говорят, что дети поздние
подарок не весны, а осени.
Но среди зим и ранних вёсен
они, как гул зелёных сосен.
Садится солнце плавно за реку,
отдав тепло своё лесам.
А я беру сынишку за руку
и в детство убегаю сам.
Звенит апрель в осенней просини,
когда со мной сынишка мой
листвой шелестит по просеке
и ловит солнышко над головой.
Зачем заглядывать в колодец снов,
в кольце веков искать начала?
Моё дитя – в тебе мир вечно нов,
в тебе все радости и все печали.
Пусть говорят, что дети поздние
подарок не весны, а осени.
Но глаза два – два голубых оконца
глядят и лепят мир из солнца.
Авраам на площади, к нему подбегает мальченка
Мальченка. Авраам, к тебе идет Карду.
Дом Авраама.
Он врос в Синагогу. Общая стена. (Она не закрыта – кирпич к кирпичу – это дизайн).
На стене ковер из вязи слов и снов… Стол. Диван. Дорогое оружие. Дом Врача и Поэта.
Книги: религиозные, светские, медицинские. Свечи. Минора. И слепок из вечной мерзлоты – Колымы невеселая помять.
…бывают дни, что тянутся и тянутся, вот и это едва перевалил за половину. Авраам сидит, пишет и ждет… В городе осадное положение и все тихо. Из бокового хода, почти невидимого входят: Седой и четыре бойца отряда Карду. Осматривают дом и врастают, и врастают в стены дома. Авраам и Карду обнимаются. Лоб Карду перевязан. Он устал. Только вышли из боя.
Авраам (меняя перевязку).
Ханна!
Карду (взволнованно).
Жива…
Авраам.
Вижу тебя… А Кардуели?
Карду (рукой показывает, что в порядке).
Слушай сказ…
…в городе все знают друг друга и Карду тянет, ищет слова, чтоб сообщением не ударить больно… Он устал. Опрокидываясь на диван, начинает… Из далека. Манера разговора.
Это – Они. Это – Кавказ.
Я – Карду!
Авраам. а я – Jew…
Карду. Дети гордых народов
и живем мы с тобою
по Б-жим Законам.
Авраам.
Тысячи лет… Тысячи лет.
И вопросы есть… А ответов – нет?
Карду (пьет воду).
…в этой истории,
все, словно, по Торе:
…жили да были
Сарра да Гиви.
Были да жили
Сарра да Гиви.
…мы уходили
и отвлекали
силы дозора
на Перевале.
Сарра и Гиви
собой нас закрыли…
ЭХО ГОР
Сарра, Сарра… Гиви и Сарра… Гиви…
Авраам (горько).
Были на Свете… Были на Свете…
Сарра… Сарра… Сарра…
Карду (отчаянно, с укоризной себе. Небу. Войне).
Авраам!.. Авраам!.. Авраам…
Не смогла
Не смогла
Не смогла оставить Гиви
Навсегда осталась там…
Карду.
Осталась любовь.
Осталось дитя.
…радость и боль… –
с нами всегда.
Авраам.
Это – дитя…
Моя родня…
Карду.
Сдвинулись горы,
Горела Земля,
горела трава
на ладонях огня,
на ладонях костра
лежало дитя…
(Тихо)
Его Ханна спасла.
В голове Авраама звучит эхо: <<Ханна спасла. Ханна спасла>>.
Авраам.
Ханна спасла. Моя Ханна.
А сейчас, где она?
Карду, опаленный боем, кладет руку на плечо Аврааму.
Тяжела рука. Горячо лицо. И глаза глядят из далека… Они остались там… В бою.
…у тебя за спиной,
У тебя за стеной.
За стеной
Синагоги Большой, –
Ханна, Малка…
Авраам.
…бабушка Малка.
Карду.
…и маленький Хаим и
это – великая тайна…
Авраам.
А Кардуели?..
Карду и Авраам читают мысли друг друга с листа, с лица.
Карду.
Два часа длился бой.
Дозор мы убрали.
Кардуели и я
подошли к Перевалу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Долг остался за мной.
Фейерверк. Карусели.
Качели.
Не забудут Карду.
Будут помнить Кардуели…
Не забудут всех нас…
Помнить – Век!
Помнить – Час!..
И, как ты
повторяешь
не раз: это – Кавказ!
Это – Кавказ! Это – Кавказ!
Авраам.
Г-споди, спаси их души…
Карду.
И – вина не моя,
И – вина не твоя.
Это – война! Это – война!
Это – война!
Авраам пытается уложить Карду поудобнее, укрыть пледом. Касается его лба, дает лекарство и травяной настой.
Авраам.
…так тебе будет лучше…
Карду (благодарно улыбаясь).
Ты такой, как всегда,
доброта –
выше крыши…
Авраам (с иронией печали).
…я такой…
Таким создал меня
Всевышний.
Я – врач. Я – лечу.
Красный,
белый,
зеленый – любой…
Я – лечу.
…делаю все,
чтобы остался живой…
Не суди…
Не судите меня.
Суетою излишней.
…я отвечу за все,
я отвечу за все
на Суде…
на Всевышнем Суде,
на Всевышнем.
Карду.
Враг – это враг…
И врага я убью.
Авраам.
Там, в бою…
А-а…
Карду.
Головой понимаю,
а душой –
принять не могу…
Карду сбрасывает плед ему больно и горько.
Мы их не звали.
Пришли… И убили
на Перевале
Сарру и Гиви,
Гиви и Сарру.
…там за склоном горы
лозы дивной красы.
Не страшны им
град и грозы,
звезды им
вплетают в косы
росы лунные свои.
Золотые эти лозы.
Молодые эти лозы
по ночам роняют слезы…
Льется свет этой лозы
в предрассветные огни.
Там, на склоне горы Они
навсегда остались двое.
Там, на склоне горы Они
спят герои…
спят герои…
Там на склоне горы Они.
Над тобой. И надо мной.
Там на склоне горы Они.
Над Курой и
над Риони,
над Кавказскою Грядой
льется свет этой слезы
в предрассветные огни –
и стекает в город Они.
(Аврааму).
Глянь, он на твоих
Ладонях.
Авраам обнимает Карду. Они с трудом сдерживают слезы. Авраам зажигает поминальные свечи по убиенным Сарре и Гиви. Гиви и Сарре.
Карду (старается сбросить сон, остатки боя полыхают в нем, он возбужден, взволнован).
…Костры горят, горят костры.
Храм на крови,
Храм на любви
из камня времени, из видений, из снов,
из колымских снегов –
(на коня
и..! – на волю!..
…за песней огня
у родного костра) –
где падают зори
и нет места горю,
и ночует луна
на плече у меня…
Иди и смотри.
Иди и смотри:
Вчера и Сегодня –
уток и основа –
…люди приходят.
люди уходят.
А маятник пьяный
на сперме –
на стержне Земли завис и,
как водится на Руси:
из собственной раны
наелись, напились
на грани, за гранью,
где смерть – это милость…
…иди… и смотри.
Карду поднимается и подходит к поминальным свечам, словно обнимая их, ушедших
Сарру и Гиви, и кладет руку на плечо Аврааму.
Иди и смотри:
…это – Грузии след,
это – Грузии свет,
это – Грузии. крест…
Не выбирают ношу.
И лет… у бремени – нет.
…просто, времени цвет… времени свет… –
промысел Б-жий.
МУЗЫКА
Карду свалился на диван и уснул, усталость и ранение уложило его. Авраам укрывает его и закрывает двери и окна. Появляется Седой и остается при нем.
(Видеоряд сине-серый.) Плывет стеной бараков Колыма. Огонек, где греются Карду,
Авраам и юный Васька Каин, зек. Петров и Сидоров зек., – было это давно, а снится всегда.
Авраам собирается выйти.
Пробуждается Карду.
Седой (уходя Аврааму).
Нельзя!.. …выходить сейчас.
(Показывает на стенку, за которой Ханна)
Это – твое!
Карду (глядя в окно, возвращается к прерванном разговору).
Луна
прячется за окно.
Мельтешат Воскресенья и Пятницы.
Словно Время по мне.
Словно Время по мне Катится.
Катится.
…будто
ссучились все,
перепуталось все и
кружит воронье и
на сердце темно…
Только Время
жестоко и грубо –
нас
убивает и губит.
Нас!!!
Обвиняет и судит…
И катится.
Катится.
Катится.
Авраам.
Безвременья Час
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…всегда и… сейчас…
Разрывает сердца
и некуда деться…
Некуда деться!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Время –
Карду и Авраам
Время – выбрало нас.
Время – выбрало нас.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Это – Кавказ!
Это – Кавказ!
Это – Кавказ!
Бойцы отряда Карду выходят из стен и углов. Седой, что-то убежденно говорит
Карду. Треснула ветка старой айвы в саду. Старые ветки, словно старые кости трещат от лет, от плодов
или тех, кто чужой, и вошел в этот в сад.
Тянется время. Не кончается день, словно, висит на ограде. Город в осаде. Они – в осаде.
Карду (тихо, Аврааму).
…мне пора.
Проверь каждое дерево,
окна закрой и двери.
…я – Карду.
Я – охотник, я – чую зверя.
…мне пора.
…до завтра,
когда взойдет вечер.
Авраам (благословляет Карду).
Мыт хысид. Мыт хысид. Мыт хысид.
Карду (принимая благословение, благословляет Авраама).
Храни тебя Г-сподь и всех, кто с тобой… (Показывает рукой на стену Синагоги.)
Авраам (принимая благословение, благословляет уходящих Карду и бойцов отряда).
Омейн! Мыт хысид. Мыт хысид. Мыт хысид.
Кардуели, Карду…
Карду (за порогом, словно эхо, с чувством беспокойства, что оставляет Авраама и Ханну).
…я приду… …я приду… …я приду…
…если буду живой… …если буду живой…
Подворье Городского Управления Милиции.
Веранда, виноградные лозы переплелись и стоят словно стены. (Дом экспроприирован у бывшего градоначальника, один из лучших в Они, недалеко от площади, в тени платанов.) Время остановилось.
…за столом двое: Васька Каин и Лева. Пьют вино. Отдыхают. Лева тасует золотые вещички в своем патронташе. Васька раздел свой жилет, со стороны подкладки он похож на кольчугу из ценных металлов и драгоценных камней. На столе: карты, несколько золотых монет, деньги. Игра не задалась, и они просто пьют. Там, вдалеке, казарма и.… – там играют.
Каин (пьет из драгоценного бокала).
Держись за меня, Лева!
Я сделаю из тебя
человека!..
Лева.
Завтра здесь будет <<Москва>>.,
Особый отряд – два полка.
Каин (раскладывая на ладони планшет с картой).
Вот они, на ладони,
а завтра –
отряд будет в Они.
Лева.
…и останутся здесь?..
Каин.
И останутся здесь навсегда.
Это – Москва! Это – Москва!
Это – Москва!
Лева.
…а нас – …?
Каин (спокойно и потеряно).
Поставит к стенке –
сестра наша смерть…
Просто есть стена –
стенка есть.
Лева.
…а деньги?
Каин.
Не работают деньги.
Лева.
…в чем вина?!
Каин.
Вина – не вина…
Война есть война.
(Натягивая жилет, зло и болезненно повторяет.)
Война есть война.
Война есть война.
Война есть война.
Вбегает Негодяев. Штанина разорвана. Царапины на лице и руках.
Негодяев. Со мной, все о’кей.
Каин. Садись и налей.
Негодяев наливает и выпивает.
Каин.
Что видел? Что слышал?
Давай, поскорей…
Негодяев (смотрит на золотые, что разбросаны на столе).
…сидел на суку,
на айве, у окна.
Я видел Карду,
и братва
с ним была…
Каин.
А Ханна?.. А Ханна?..
Негодяев.
Ханны не видел.
Видел Авраама.
…не ели, не пили…
А все говорили
и говорили…
Каин (Негодяеву).
…тебе золотые
и все остальные.
Негодяев сметает все со стола. Исчезает.
Лева.
Свистать всех на верх?!
Готовить облаву?!
На горных заставах?!
Каин.
Шума не надо…
Я знаю их всех.
Авраама и Ханну.
Лева.
Вызвать конвой!..
Каин.
Лева, за мной! Лева, за мной!
Спецподразделения конвоя. Впереди Каин и Лева. За ними плетется, шакалит Негодяев. Он – здесь. Он – есть… и его – нет. Он отстает от группы конвоя, стараясь подслушать, о чем говорят Каин и Лева.
О чем шепчет улица, о чем молчат ставни. Он секретный сотрудник и хранит это – в тайне.
Он – Медбрат и сестра. Он – сам – сатана…
Негодяев (напевает).
…Благодетель вы мой,
Василь Васильевич Каин.
Вы полюбили и…
Позабыли, что я –
Негодяев из Негодяев.
Когда сол…
Когда солнце по крышам
кавказским покатит…
Расстреля… Расстреляют
вас на зака… на закате.
Золотишко.
Бриллианты, цепочки –
Подберу, не забуду.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
<<…все останется людям,
все останется людям,
все останется людям>>.
Негодяев, как всегда, делится сигареткой, папироской, хлебом, водкой.
Бомжи, нищие, пацаны тянутся за ним. Он наградит их звонкой монетой, а они делятся с ним лунным светом, добрым словом, чужим секретом. Ничего нет святого, ничего нет тайного.
Негодяев и Квартет Улицы и Время*.
…время такое… время сякое,
время хорошее, время плохое,
сладкое время – время какое?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…время такое… – время такое,
…время мое, а какое чужое?
сложное время – а какое простое?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…военное время – тяжелое бремя…
Время.
какое семя – такое и время…
Квартет Улицы
…а семя какое?..
Негодяев.
Все! Оставьте в покое…
(Растягивая слова.)
Времени –нет…
НЕСУЩЕСТВУЕТ
И! Племени – нет!
Жизнь есть и Смерть…
и надо крутиться,
и надо вертеться,
…чтоб уцелеть…
…чтоб уцелеть…
Квартет Улицы (Негодяеву).
Как с этим быть?
Как с этим жить?
Чуть не забыл –
дай закурить.
Негодяев дает закурить и спешно удаляется. Квартет Улицы закуривает и не торопясь уходит.
Время (устремляясь за Квартетом Улицы).
…возьми меня!
Бродяга – я… Бродяга – я…
Бродяга – я…
Офицер (из Квартета с иронией).
Бродяга – Время?..
Затянись (дает папиросу.)
Время затягивается.
И не старайся зря.
Старик-философ (из Квартета с иронией).
Не суетись…
Прости, я проглочу… ответ…
Такая жизнь…
Для нас любое время – бремя.
Спроси у Сатаны (кивает в след удаляющемуся Негодяеву.)
<<НЕТ – Времени… Времени – нет>>.
Квартет Улицы и Время расходятся в разные стороны.
Лева (Негодяеву, командным голосом).
Подтянись!
Негодяев (с иронией и ненавистью, в полголоса, не ускоряя и не прибавляя шаг).
…а ты… – ляжешь
с Каином рядом.
При встрече с
<<Первым Московским Отрядом>>.
Это – вам от Сестры и от Брата.
Ой!!! И разберусь я с вами ребята.
Квартет Улицы, затянувшись папиросами, растворился.
Негодяев (чуть прибавив шаг).
Белые, Красные –
краски, все это – сказки.
В Негодяевом Государстве –
негодяи при власти.
Я – полезен, любезен, и весь я – из грязи…
Я – князь. Я – король в Негодяевом царстве.
Я – слуга и я – пан, и – нельзя мне без маски.
Я всеми обласкан, я со всеми повязан.
Я – топа и я – масса
без наций, без расы,
белые грязи, красные грязи –
смешаю все разом
и! – кончу всех разом.
Я – на все времена.
Я – душа и слеза
И всегда я в пути,
и всегда я в дороге…
Главное – не зевать…
не зевать… не зевать…
не зевать…
Время.
Главное вовремя,
Главное вовремя
делать ноги.
делать ноги,
делать ноги.
Вечер взошел…
Спецподразделение конвоя то-ли с перепугу, то-ли с дуру затянули:
<<Мы смело в бой пойдем за власть Советов и как…>>
Каин ( в замешательстве).
Отста! (и осекся.)
Лева.
Отставить! Ряды вздвои!
Негодяев (совсем тихо, в такт песне).
За правое дело, за дело стаи,
Я – мать свою сдам.
А Каин – есть Каин.
А я – Негодяев – король Негодяев.
Подошли к двери дома Авраама.
Спецподразделение растворяется на местности.
Каин жестом останавливает, идущих за ним. И входит.
Авраам сидит, опираясь на стену, за которой Ханна.
Авраам (с иронией).
Чем обязан Василий Васильевич?
Или просто товарищ Каин?
Каин (глядя на поминальные свечи).
Просто день сегодня осенний, красивый…
Авраам.
Не знаю. Не знаю.
Каин.
Мой день. Мой час.
Я пришел спасти вас.
Вы – дали мне волю.
Из колымского ада…
Подарили мне Жизнь.
Подарили мне долю.
Подарили мне радость.
Показали мне мир.
И я не был один…
Авраам (улыбаясь).
Лондон. Париж. Рим.
Каин.
А пришел вас спасти.
Вас и Ханну.
…да я – Васька!
Я – Каин. Я – Каин.
И… у Каина
сердце – не камень…
И у меня… была мама.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я вас должен спасти!
Я люблю… Я люблю…
Я люблю…
Ханну.
Авраам (поднимаясь с кресла).
Мне спасение от комиссара?
Ты – вор!.. Ты – чекист! Ты – Каин!
И убить тебя должен каждый…
Каин (начинает дрожать).
Завтра! Завтра!
Здесь будет <<Москва>>.
Два особых полка.
Земля будет гореть под ногами.
И небо… И небо взойдет огнями.
Авраам!
Еврейский квартал. Синагога.
В вечность Дорога…
Это – война!.. Это – война…
Авраам. Вон! Аааа!!!
Убирайся… с порога!
На крик входят Лева и двое из спецподразделения.
Каин (глухо).
Делайте шмон. (Уходит.)
Авраам (поднимая гранату).
Вон… (Совсем тихо.) Вон…
Лева и двое из спецподразделения, с перепугу, начинают пятиться.
Каин (сдерживая болезненную дрожь).
Завтра! Завтра! Мы им устроим!
Лева (осторожно входит).
Забыл винтовку. (Хватает винтовку.)
Авраам (спокойно).
Дай Ваське лекарства. (Дает Леве лекарства.)
Авраам ходит по комнате, пытаясь успокоиться. Садится. Начинает писать…
Время.
У ОСЕНИ В ГОСТЯХ
МОЛИТВА
…нас предало Время –
в которое жили…
… мы предали всех, –
кого мы любили…
Покаяние
Нет у столетья лица,
каждый десятый – убит.
Слышу их… Голоса,
в голосе лунных молитв.
Из дневника
…всё начинается с уздечки –
коней, людей…
Был – не был, быль – небыль… –
всё – пепел – пыль
страстей,
путей…
…всё начинается от печки –
от дня рожденья и –
до последних дней…
…всё начинается от свечки и
всё – кончается при ней…, и
ветви подпирают небо
из глубины
своих
корней…
…а ветер…
Ветер обнимает листья –
ресницы времени
на лицах…
На лицах
памяти моей…
…и длится жизнь
иль это – просто сниться…
Игра теней
уходит в синь…
…всё начинается из семени…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . –
любви и ненависти,
ненависти и любви…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
…роса
легла на нити озими –
в гостях у осени
они…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Костры горят. Горят костры,
в гостях у осени
огни…
В глазах у осени
слеза…
Слеза –
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
слеза моей вины…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Г-споди, прости… Г-споди!
Спаси и…
Осен`и
Любовь и Милости Твои…
…Благослови,
мои молитвы…
…в гостях у осени,
у просини в гостях…
Тень уходящего заката легла на плечи Авраама. Уходит вечер. Поминальные свечи кричат в ночи, слезой стекая по щеке. Уходит в вечность день волнений и тревог.
Авраам (молится, вечерняя молитва).
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Г-споди, спаси… Г-споди, прости…
Там, за стеной Ханна. Утомленный событиями он засыпает у этой стены.
Ночь владеет.
МУЗЫКА
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
МУЗЫКА
Время.
У времени в долгу…
У памяти в плену…
Плывет время.
Летит время.
Время не ждет.
Время идет…
Время течет.
Время сечет.
Время тянется…
Ничего не меняется…
Ничего не меняется…
Время жнет и
Время сеет…
Ночь владеет. Ночь владеет.
Ночь владеет.
Синие звезды. Синие горы. Ночь владеет.
Карду, Седой и четверо дозорных проверяют боевые расчеты. Это – ночь,
это – горы, это – горные тропы и отряд развернут по всему периметру Перевала.
Карду.
Я – сын синих гор
и синего неба.
Я – сын синих озер
и синего снега.
Я – вольный ветер и
вечер (небо?) целует меня.
Карду, Седой и четверо дозорных.
Грузия. Грузия. Грузия
родная земля, родная земля,
И за вас мы в ответе:
Дни и Ночи, Закаты – Рассветы
Грузия. Грузия. Грузия
Горы и Реки. Горы и Реки. (Узнать у Дато …вместо повтора)
За эти горы, за эти реки
За Куру и Риони,
За эти зори,
за народ и за Они.
Грузия. Грузия. Грузия
за тебя жизнь моя,
для тебя жизнь моя.
Грузия. Грузия. Грузия.
Карду и Седой (подходят к каждому боевому расчету, называя пароль).
Ст. Расчета
<<Я – курду>>.
Карду и Седой.
<<Я – курду>>.
III – й боевой расчет
<<Я – курду>>.
Карду.
С первой зарей (Улыбаясь.)
за шалью алой
идем к Перевалу…
Там – Кардуели, ,
за Синей горой,
там туннели,
и там –
мы у цели.
Луна разлилась. Полнолуния сласть.
Карду и Седой возвращаются к дозорным.
Карду (тихо).
…я где Кардуели?
Седой (улыбаясь).
…ему девятнадцать.
Вспомни себя –
и не надо бояться.
Он успеет к началу.
Он уже ближе всех…
Он уже ближе всех к
Перевалу.
Карду.
Ты прав, как всегда,
Дато.
Нас не старят года,
Дато.
Грузия. Грузия. Грузия –
родная земля, родная земля.
Грузия. Грузия. Грузия –
наша жизнь и любовь, и
наша забота.
Лунный лик светел и чист вошел в окно Большой Синагоги. Лег на стены, на лица спящих: маленького
Хаима и бабушки Малки. Ханна отворяет окно, вглядываясь в склоны Лунного плато.
Ханна.
О, Возлюбленный мой…
Сын Карду и Луны.
О, Возлюбленный мой…
О тебе мои сны.
О, Возлюбленный мой…
О, Возлюбленный мой…
Поскорей…
Поскорей приходи.
О, Возлюбленный мой –
наказание,
когда лунный восходит круг…
Твоих рук, твоих губ ожидание…
Ожидание Встреч и Разлук.
О, Возлюбленный мой –
испытание
жарких губ и жарких ночей
моих снов –
искушение,
моих слов –
истязание
быть любимой –
любимой ничьей…
О, Возлюбленный мой,
…приходи…
Виноградные лозы мои,
Виноградные гроздья мои
угасают
без твоей,
без твоей
негасимой любви.
…Ночь. Горы. Кардуели стекает по тропам, летит с вершины на вершину –
увидеть Ханну. А время летит, три часа до рассвета…
Кардуели.
<<я – карду>>, <<я – карду>>, <<я – карду>> –
до рассвета –
на Перевале…
а на Лунном плато,
а на Синем плато,
там – внизу
Ханна. Ханна. Ханна –
из ночи и лунного света.
Надо лететь. Надо успеть…
Надо.
<<я – карду>>, <<я – карду>>, <<я – карду>>
…я – Кардуели.
Сын Карду и луны.
Я лечу, я иду
от горы до горы,
от зори до зори.
Я лечу, я иду
Ханна. Ханна. Ханна –
ветка синей лозы,
ветка лунной росы…
Ханна. Ханна. Ханна,
я завидую ветру,
я завидую свету –
… я завидую ночи…
… я завидую ночи…
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Очень. Очень.
Эхо Голоса Ханны
Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Кардуели распластан на Черной горе. Роса. Ноги скользят. Светает. Ночь тает.
Кардуели.
…не успе… …не успе…
…не успе…
Я – распластан,
раздавлен,
распят
здесь,
на Черной горе,
и ноги скользят
по росе.
Крылья
жизни и смерти
зависли на мне –
там
на Перевале,
на Перевале –
на крыльях рассвета,
на крыльях стаи –
я – там,
мне нельзя –
ни пропасть,
ни упасть –
Черной пропасти пасть
подо мной
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
…я иду за судьбой…
Ханна,
я иду за тобой…
…я останусь живой…
…я останусь живой…
…я останусь живой…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Все! Я – вышел…
Я – выше…
Я – вижу!
Ханна. Ханна. Ханна –
звезды вышили
ночь над тропой.
Звезды вышили
ночь надо мной.
Ханна вся в белом. Тучи рассеялись. Они видят друг друга. Голоса. Голоса. Голоса.
Ветер доносит слова.
Ханна.
Я вижу. Я вижу.
Я вижу.
Я люблю. Я люблю.
Я люблю.
Кардуели.
Я люблю.
Я люблю.
И я приду…
<<я – карду>>.
Кардуели уже не видно.
…если буду живой…
…если буду живой…
…если буду живой…
Лучи рассвета плывут, открывая вершины гор.
Ханна.
О, Возлюбленный мой…
Утро Раннее,
О, Возлюбленный мой…
Расставание,
О, Возлюбленный мой…
Ожидание,
мой Солдат,
мой Рассвет, мой Закат,
мой карду…
У любви смерти – нет.
Я люблю. Я люблю.
Я люблю.
Из распахнутого окна Большой Синагоги слышится плач ребенка. Ханна быстро уходит.
МУЗЫКА
День вошел. И сел на крыши Они. Прошел по лозам утренней росой и на глазах оставил слезы…
Все, кто мог держать оружие, все, кто смог ушли в горы.
Ветер дует в противоположную сторону от Они и облако гари над Перевалом уходит, так бывает, когда горят леса, когда трава горит на Перевале.
В центре города проводятся земляные роботы, в еврейском квартале слышатся взрывы.
Редкие прохожие ходят по улице. Чувствуется тревога.
Полдень.
Ханна взволнована. Она ходит по комнате. Ребенок спит. Открывает окно и видит темное облако, уходящее от Перевала. Она в тревоге. Патруль ходит по городу вглядываясь в лица. Ищут.
Она, словно птица. Открыта клетка. Крылья…
Ханна.
О, Возлюбленный мой…
О, Возлюбленный мой…
О, Возлюбленный мой…
Не убежать от страсти, от любви
Не убежать от красоты небесной,
где мои песни, мои птицы, мои сны
летят и льются в твое сердце,
твое сердце –
в огне войны… В огне войны…
В огне войны…
Полуденного солнца два белых крыла,
Распластались над Черной горой.
Полуденного солнца два белых крыла,
Распласта… Распластались моею судьбой.
Как две реки сольются наши руки,
Ночной туман сотрет тревоги сны –
сними с висков (моих)
тревоги и разлуки,
Люби меня, любимый мой, люби.
BRIDGE
Не могу без тебя,
Не могу без себя,
не могу без огня любви…
…это просто – война и
наших глаз синева
опрокинута в пропасть любви…
Полуденного солнца два белых крыла,
Распластались над Черной горой.
Полуденного солнца два белых крыла,
О, Возлюбленный мой… О, Возлюбленный мой…
Распласта… Распластались, распластались войной,
распластались войной.
Управление Милиции города Они.
(Со стороны улицы и казармы). Караулы расставлены. Медяшки надраены. Готовятся к прибытию Отряда Особого Назначения <<Москва>>.
Кабинет Каина.
Стол прибран. Бумаги. Дела. Чернильница. Красное знамя.
Каин подтянутый, при параде.
Вваливается дозорный Паша Сибиряк, с винтовкой в руке. Он контужен. Гимнастерка разорвана, кровь на рукаве. За ним двое: один – Комбат , другой – Солдат.
Одежда их обгорела и окровавлена. Они без оружия. Они тянут на себе труп, командира Отряда Особого Назначения <<Москва>>.
Каин (в шоке).
Доо!
Паша Сибиряк.
Разрешите, до…
Каин.
Говори все.
Паша Сибиряк.
Взорвали
туннель на Перевале.
На входе и выходе
их встречали:
два сильных взрыва.
Огня лавина.
Каин (к Комбату).
Все погибли?
Комбат и Солдат кивают.
Комбат.
…небо в камнях,
огня лавина.
Земля разверзлась
и всех поглотила.
Каин (тихо).
Негодяев!
Появляется Негодяев.
(Указывая на труп командира.)
Отправить в Москву.
Там любят героев
хоронить на лафете…
Негодяев.
…и ходят все строем
за водкой в буфете…
(…с дьявольской улыбкой.)
В Москву, так в Москву –
посмертная слава ему –
одному!
Каин (тихо).
Негодяев!
О провале
на Перевале –
молчать!
Паша Сибиряк и двое из Отряда после ранения и контузии теряют сознание.
(Указывая на раненных.)
…всех – расстрелять!
Каин выходит из кабинета. Невозмутим и спокоен. С чувством глубокого удовлетворения.
Каин.
Иванова ко мне.
Входит Иванов. Старый солдат. Отморозок всех войн. Он про землю забыл, про отца и про мать.
<<Наша власть!>>, воевать, убивать.
Каин (кладет руку ему, Иванову, на плечо).
Я – верю тебе,
мой товарищ и брат.
Большевик и солдат.
Собрать!
Всех, кто может
лопату держать.
Синагогу – взорвать!..
Иванов.
А дома,
что на площади?
Каин.
Под динамит.
Никого не щадить.
Ничего не щадить.
Будь готов, Иванов!
Мы – следом идем.
Мы – идем! Мы – идем!
Иванов.
Я – старый солдат.
Смерть стоит у порога…
Не учен.
Головою убогий.
Но… Причем?!
Еврейский квартал.
Синагога.
И… эта… дорога?
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
…мало гробов?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Каин.
…чтоб не рассуждал!
Иванов!
Иванов (кивнув головой).
Есть. (Уходит.)
(С перепугу.)
Ваша честь.
Каин.
Лева!!!
Появляется Лева.
Развернуть все знамена.
Выходим! Выходим!
Широкой колонной.
Лева.
Ну, куда так спешить?
Каин (берет пистолет).
Буду стрелять!
…если будишь шутить.
Лева.
…а Заставы?!
Каин (раздраженно).
Оставить заставы!
Лева уходит.
Появляется Негодяев.
Негодяев.
Все
в полном порядке.
Все –
в одной грядке.
Каин (удовлетворенно кивает головой и делает широкий жест).
Дом взорвать.
Все
бензином облить
и спалить…
Две машины –
для меня и для Левы.
Негодяев.
…а я?
Каин.
…ты со мной.
Без тебя нам нельзя.
Все держать наготове,
за углом у дороги,
за Большой Синагогой.
Будешь ждать.
Негодяев (уходя).
Буду ждать.
(Тихо.) Черт с тобой.
Каин спешно закрывает саквояж с драгоценностями. Натягивает свой <<драгоценный жилет>>. Пистолет. Патроны.
Каин.
…кажется, все….
Каин (садится, на дорожку. Глядя в окно, говорит сам с собой).
Старые клены.
Болезнь одолевает. Он хватается за голову. Чувствует, что засыпает…
Я слышу их стоны!
Голоса… Голоса…
Голоса…
Так плачут небеса
во сне…
Я слышу голоса –
они живут во мне…
Видеоряд 3-D.
Небо.
Окно, замерзло, оно – седое от слез. Матери, убитые горем. Здесь нет героев. Просто Матери всех народов. Красные. Белые. Все на Свете. Солдаты – это их – дети.
ХОР.
…и плачет Создатель, попавший в сети:
Надежд. Ожиданий.
Прощений. Прощаний.
Раскаяний. Покаяний.
Дети войны. Дети войны.
Жертвы войны. Жертвы войны.
Матери. Матери. Матери.
Вот они. Вот они. Вот они.
Г-споди, спаси! Г-споди, прости!
И плачет Всевышний от века до века.
Ищу человека… Ищу человека… Ищу человека…
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВОЙНЫ
А за окном плывёт осенний сад
и тает в небе стая снегирей…
Идет война, горит Кавказ
и смерть ведёт учёт потерь.
И плачет безутешно мать,
глаза рассвета слёз полны.
Не могут сына отыскать
в горах потерянной войны.
И заметает все пути
кариш – хозяин сих вершин.
И в небеса уходит синь
звезды по имени Полынь.
Звезда рассказывает сны –
седые сказки о любви
Ветрам, в объятьях тишины
вершины, на краю Земли.
А на войне – работе для солдат,
не жалуйся, пока живой, – потей…
Идёт война. Горит Кавказ.
И смерть ведёт учёт потерь.
…Виденья уходят. И только его мама, мама Каина… Это – виденье… Эта тень задержалась,
зависла в окне кабинета.
Заходит Лева. Видит тяжело приходящего в сознание Каина. Лева достает таблетки и бутылочку с лекарством и осторожно трогает его (Каина) за плечо, пытаясь пробудить.
Лева.
Пей! Пей! Атаман.
Все построены…, глянь…
а ты, – вроде, пьян…
Каин (благодарно, принимает лекарство, показывает на голову).
…слышу стоны. И…Голоса… Голоса… Голоса…
Лева дает еще одно лекарство.
Каин (раздраженно).
Убери эту дрянь!
Каин резко поднимается и выскакивает к солдатам.
Лева.
Смирно!
Равнение, напра…!
Каин.
Отставить.
Товарищи! Солда…!!!
С победой всех вас!
Получен приказ.
Город оставить!
Оставить Кавказ.
За нами <<Москва>>,
Особый Отряд.
Он останется здесь…
(Ищет слова.)
Он останется здесь…
Он останется здесь…
Навсегда!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Красное знамя
ветер полощет!
На площадь!
На площадь!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
С песней! На площадь…
Солдаты уходят, весело и браво, с вечной Песней. Под знаменем и полном параде.
Солдаты.
<<Мы смело
в бой пойдем
за власть Советов
и как один умрем
в борьбе за это…>>
Каин (Леве).
Ты – счастливый,
Шлимазл! Счастливый.
Лева.
Вася! Мы – живы! Мы – живы!
Каин.
Нас не убили.
…за горы, за ели,
За Карду, Кардуели,
за жару, за метели.
Нас не убили.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Такая жизнь, такая забава,
идет все по кругу.
Лева.
…все идет по овалу.
Каин.
…бриллианты, золото, и все, что в валюте
(Показывает на саквояж, который несет Лева.)
получишь – разом – я не забуду!
Лева.
Вот – это жизнь!
Одесса – мама.
Каин.
Нас ждет Берлин.
Нас ждет Париж!
Лева.
Вот – это жизнь!
Вот – это жизнь!
МУЗЫКА
Площадь.
Иванов проверяет взрывные роботы. Работа спорится. Кипит работа. Обычный день. Рабочий день…
Можно взрывать. Все готово.
Время.
…время такое… такое время… …время такое… такое время…
Все, – что на площади… Это – Вчера и это – Сегодня.
…время такое… такое время… …время такое… такое время…
Слышите музыку. Слышите… Ловите ритмы. Люди. Деревья. Окна. Стены. Синкопы шин зависли, укрывши…
Виолончели. Контрабасы. Скрипки. Сумасшедший рояль. Стоны гитар… Ударных ушибы.
А полночь иль полдень – не все ли равно… …время такое… такое время… …время такое… такое время… темно все… Темно.
Белый Свет! Оглянись. Отзовись. Нет… Нет. Может это просто ошибка. Нет… Нет.
Это – времени медь. Трубы. И саксофоны. Валторны. Тромбоны.
А небо?! Просто синее. Этого не может быть? И солнце сонное или седое.
…время такое… …время такое… …время такое……время такое… …время такое…
Куда года летят? Куда? Куда торопитесь века?
Времени эхо.
– Мы – улетаем. Мы – улетаем. Мы – улетаем в никуда.
– Мы – улетаем. Мы – улетаем. Мы – улетаем навсегда.
Время.
Так было сегодня. Так было вчера. Так было всегда.
Иванов проверяет взрывные роботы. Работа спорится. Кипит работа. Обычный день. Рабочий день…
Кто-то пробегает. Кто-то убегает. А время торопиться. Время тает.
Еврейские женщины вместе с детьми идут, бегут в Синагогу. Проскальзывая по узким мостикам через ров. Там, вдалеке, горят дома. Они торопятся. Не разговаривают. Под ногами горит земля. Они молятся.
Грузинские женщины, становятся вокруг Синагоги, став живою стеной между жизнью и смертью.
Время.
Это – Грузия, это – Они – сомкнули ладони, сердца и души… Стали стеной. Единой.
Одной, чтобы остаться собой. Умереть! Но – остаться… Что будет, – то будет.
Так уже было. Неужели и с ними, и с нами – так будет; так было Вчера, а сегодня – забудут… Потому, что так было, так есть и так будет. Так будет – всегда?
Стоят женщины, дети, воздав руки к небесам.
Время.
Круг этот вращается.
Так устроено в жизни. Так устроено в смерти. Возвращается память, через столетие, через века. Вглядываясь в эти лица, – видишь их близко – из далека. Вот они. Вот они. Совсем рядом.
Все так, как – тогда. И поздняя осень. Красота листопада… И эта лоза. Это – укор?
Или это – так надо…
…Не разверзлись Земля, Небеса. Нет ни печали. Ни отчаянья. Плетут свой узор облака. Плетут свой узор облака. Молчание.
И птицы поют, и птицы поют, что наступит зима. Что наступит зима.
Небо?!
Может это ошибка души и, просто, руки замерзли. Нет. Всем тепло. Иванов разливает вино. Такая работа. …время такое… Ничья ни вина
И всем – хорошо… Просто – Война.
Все – это нелепо. В I-ом – ХХ-ом-ли…, веке. Все – это нелепо.
И длится день… Обычный день. Рабочий день.
Синагога готова. Горит Синагога.
Ковчег открыт. Свитки Торы над ними, над нами, над всеми. Без Б-га, без веры, зачем мы сами…
…Ханна вся в черном и белом с ребенком в пеленках.
Все рядом, все вместе. Вращается круг. Вращается диск. Это – иск всем живым. Это – нам с тобой иск.
Мужчины. Женщины. Дети.
Все повторяется: вращается время. Возвращается время.
Воздали руки к небесам.
Авраам (внизу.) и Ханна (вверху).
Вспомни, Владыка!
Ты – это небо.
Ты – эта синь.
Ты – эта жизнь…
Вспомни, Г- споди!
Где – Ты?!
Костры горят. Горят костры.
Падают листья. Падают листья.
Листья падают вниз…
Стелиться дым. Стелиться дым.
Стелиться дым.
Звучит Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”.
…Открыт ковчег. У ковчега Авраам.
Авраам (внизу.) и Ханна (вверху)
И все Молящиеся.
Руки женщин. Руки детей. Уходящие в Небо. Дым и пепел. Пепел и дым.
Г-споди!!!
Отец наш. Владыка наш! Грешны мы перед тобою!
Отец наш. Владыка наш! Отнесись к нам [милосердно] ради имени своего!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Отец наш. Владыка наш! Помешай козням ненавидящих нас!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Отец наш. Владыка наш! Услышь наш голос. Пожалей нас и смилуйся над нами!
Отец наш. Владыка наш! Прими милостиво и благосклонно нашу молитву!
Отец наш. Владыка наш! Открой небесные врата для молитвы нашей!
Отец наш. Владыка наш! Вспомни, что мы – [всего лишь] прах!
Отец наш. Владыка наш! Не оставляй нас без ответа!
Отец наш. Владыка наш! Пусть станет этот час часом милости и благосклонности Твоей!
Отец наш. Владыка наш! Сжалься над нами и над детьми нашими, над младенцами нашими!
Отец наш. Владыка наш! Отнесись к нам [милосердно] ради тех, кто принял смерть за Святое Имя Твое!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уже взорваны: Городское Управление Милиции, горят дома в Еврейском квартале. Дым тянется над площадью, ударяясь в окна Синагоги, уходит в горы. Солдаты развернуты в ряд справа и слева от импровизированной трибуны: на двух пустых бочках распластаны доски, на них стоит Каин под знаменем красным. Рядом с трибуной Лева с повязкой. Все в жизни, как в сказке. Каин нервничает, болезнь гложет. Лева подает лекарство и воду. Каин выбивает ногой лекарства и воду, обливая всех вокруг.
И над всем плывет Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”.
Каин.
Поздно пить боржоми…
Я спалю это небо.
Я спалю эти горы.
Слезы и горе.
Горе и слезы.
Была Синагога –
и…
нет Синагоги…
Дым закрывает полнеба, вышивая узоры, уходит в горы.
Пепел. Пепел.
Пепел.
И неба узоры.
Дорога. Дорога.
Здесь будет дорога.
От края до края…
От Рая до ада.
От Ада до Рая…
…что еще надо?!..
. . . . . . . . . . . . . . . .
(Задумывается.)
Солдаты в панике начинают двигаться.
Стоять! Вашу мать!
Да здравствует Революция!
Да здравствует Советская власть!
Слышится нестройное солдатское Ура!!!
Колонна нале...! Колонна напра...!
Лева!!! Давай! Лева!!! Давай!
Отряды Карду, Кардуели уже зримы.
Лева подбегает к взрывателю и останавливается.
Каин, спрыгнув с трибуны, схватив саквояж, бежит от места взрыва к дороге.
Лева (подбегая к взрывателю).
…не могу! Не могу!
Женщины. Дети!
Еврейский квартал. Синаго…!!!
Каин (удаляясь).
Поздно…
Поздно вспомнил о Б-ге!..
Стреляет в упор.
Лева падает, увлекая за собой взрывное устройство.
Лева.
Ма…
Прости…
Что не был….
Мама…
…над нами небо.
…небо. …небо.
…небо.
Каин (орет).
Стрелять. Стрелять.
Негодяев подбегает к лежащему на земле Леве и пытается сорвать патронташ с золотыми монетами и камнями. Все рассыпается, и он хватает несколько монет. И начинается общий бег.
Каин (продолжает орать).
Негодяев!!!
По коням!
Уходим! Уходим!
Уходим!
Негодяев вскакивает в заведенную машину. Пулеметные расчета поливают всех и вся, стараясь задержать, наступающие отряды Карду и Кардуели , отсекая беспорядочно бегущих своих, от дороги, и уходящих машин.
Каин забросив за борт машины саквояж пытается вскочить. Негодяев, приняв саквояж, стреляет. Пули, попав в бронежилет*, и ранят Каина и, отлетев рикошетом, попадает в стрелявшую руку. Льется кровь. Машины уходят. Каин, сделав несколько шагов, падает. Он ранен, болезнь донимает; он лежит, хватая руками землю.
Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”, переходит в нарастающие звуки гордой песни гор, – в двуязычный Псалом Давида, который поют воины.
Отряды Карду и Кардуели, одолевая сопротивление горных застав, прикрывающих отход, спускаются с гор, с двух сторон охватывая Площадь, входят в город.
Туча зависла и пролилась дождем.
Все вместе, мужчины, женщины, дети и дождь гасят огонь. Синагога стоит, опаленная огнем. И все, что было и все, что есть и все, что здесь – все ирреально и кажется сном. Стоит Синагога… Синагога и небо, умытые дождем и лунным светом.
Авраам подходит к Леве и закрывает ему глаза. Санитары, укрыв простыней, уносят Леву. Авраам подходит к Каину, проверяет пульс, и дает указание санитарам забрать его в госпиталь.
Передовая часть отрядов Карду и Кардуели уходят в погоню за пулеметными расчетами,
продолжающими стрелять.
Вечереет.
Начинается Праздник Жизни – из тлена, из пепла, из смерти… Мужской Танец грузин и евреев. И песня одна. И радость одна. И память одна. (Хавва Негила в новом прочтении.)
И словно смерть пришла сама.
…две милицейские заставы, застрявшие в горах, срываются с гор и врезаются в этот праздник живых, выживших и, убирая всех на пути, рвутся к дороге. Перекрестный огонь косит всех. Авраам убит сразу.
А Ханна, падает на руки Кардуели, закрыв собой ребенка. Короткий бой. Стоны раненных и лица убитых; дым и пепел. Пепел и дым. …и тишина не верит. Устала тишина. Убита тишина. Не может быть под небесами тысячелетиями, веками, не может быть сейчас и с нами… Лунный пепел и дым над телами… Живых и мертвых. Мертвых и живых.
Эхо: музыка Молитвы:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”
Время (упав на колени, тихо плачет).
“Отец наш. Владыка наш! Отец наш. Владыка наш!”
…сколько душа должна выстрадать, выболеть, выплакать; вырасти, чтобы не выстрелить в ближнего-дальнего. Чтобы любить… Чтобы любить (воздав руки к небесам.) Тебя!
Г-споди!
Г-сподь (голос). Ищу Человека! От века – до века! Ищу Человека! Ищу Человека!
Ханна.
…я люблю тебя… …я люблю тебя…
…я люблю тебя…
Кардуели (с Ханной на руках).
…крик разрывает глотку… Нет больше слов.
ХОР
Г’орько гор`е без неба.
Горько море без соли.
Плачет от боли горе –
боль не уходит…
Боль
не уходит…
Горько Земле без поля.
Горько доле без воли.
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
Кардуели (с Ханной на руках). Идет прямо на нас… Из времени входит прямо в сейчас…
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
Когда умирает Небо –
звездами невод полон…
Когда умирает Небо… Когда умирает Небо…
ЭПИЛОГ
Кончается Ночь и Песни все спеты.
…Кончается четверть ХХ века.
Что было в начале и чем кончился век.
…Век. Кончился. А ничего не меняется. <<…костры горят… Горят костры…>>
Наплывает сине-серый – глухой экран. Немой экран.
Движется Время вспять. Разматывается лента Времени.
Идут колонны в ряд. Белые, красные, всех наций и всех рас. Просто Солдаты. Люди. . Люди. Люди.
Идут умирать. Они движутся, уходя от нас.
…звучит “Вальс” или блюз. Первой, Второй Мировых Войн. Нежный и чистый слезой и душой предвоенный. Простой. “ВАЛЬС ПОТЕРЯННЫХ ПОКОЛЕНИЙ”. Ля-ля-ля-ляля. Ля… Жизнь одна. Жизнь одна. Жизнь одна.
” Ля-ля-ля-ляля. Ля”. А может и не вальс, а может и не блюз, а просто вековая грусть – времени груз, времени суть…
…выходят все артисты, участвующие в Действе, и приближаются к нам.
Хор и все Артисты*.
Соло: Карду, Авраам, Ханна и Время.
…нет у столетий лица,
каждый десятый убит.
Слышу их… Голоса.
в голосе лунных молитв.
В ссыльных снегах России
вьется след лунных ночей –
синий по синему синий
свет негасимых свечей.
Хмель революций – расплата.
Смерть – не бывает ничьей.
Дьявольский век, проклятый.
Свет негасимых очей.
…пепел… …пепел… …пепел…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…пепел… …пепел… …пепел…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…потерянных поколений…
…потерянных поколений…
…потерянных
…пепел… …пепел… …пепел…
свет негасимых очей.
свет негасимых свечей.
…пепел… …пепел…
…пепел…
…след…
…потерянных поколений…
…пепел…
…свят…
…пепел…
…свет…
…потерянных поколений…
…пепел…
…очей…
…потерянных поколений…
…пепел
ночей…
И …пепел…
дней…
…пепел…
…потерянных поколений…
…пепел
след
…пепел
свят
…потерянных свет…
…пепел… …пепел…
…пепел… …потерянных поколений…
…свят…
…Свет негасимых свечей… …след…
…Свет негасимых очей… …свет…
Льется в ладони лилий –
иней… иней… иней…
…нет у столетий лица,
каждый десятый убит.
Слышу их… Голоса.
в голосе лунных молитв.
Примечания.
Квартет Улица
– бывший белый офицер, в офицерской шинели до пола, с седеющей копной волос…
Всегда, зимой и летом бос…
Шизофрения.
Он в эту землю врос. Он образован, в знаниях широк…
Всегда в себе… Мир от него далек.
– художник, семья и дети; он – чужой… а здесь он – дома, здесь он – свой.
– старик, он с юных лет на улице, к нему привыкли и он привык… Сутулится. Философ. Музыка и стих его гранит. Одет он странно. Прост и в этом он – велик.
– мальчишка, одиннадцати лет, поет и пляшет, он в языки влюблен, учителя его при нем…
Отстал от поезда, а может быть ушел… Он – времени виток… Он – времени сынок.
Всегда, зимой и летом бос…
Шизофрения.
Он в эту землю врос. Он образован, в знаниях широк…
Всегда в себе… Мир от него далек.
– художник, семья и дети; он – чужой… а здесь он – дома, здесь он – свой.
– старик, он с юных лет на улице, к нему привыкли и он привык… Сутулится. Философ. Музыка и стих его гранит. Одет он странно. Прост и в этом он – велик.
– мальчишка, одиннадцати лет, поет и пляшет, он в языки влюблен, учителя его при нем…
Отстал от поезда, а может быть ушел… Он – времени виток… Он – времени сынок.
Время
– ЗЕРКАЛО – в нем – все, что строим и все – что стоим.
Разбей его – а его – НЕТ и все…
И льется свет.
Разбей его – а его – НЕТ и все…
И льется свет.
Музыка.
– слышу: “хрустальный звон” – церквей грузинских звон, капель росы и голосов свеченье. Врезаются в сечение горы и утра. И небо… Небо… небо… Слушай… Небо.
– Звучит Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”.
Дым и пепел. Синкопы машин. Выстрелы. Взрывы – все это музыка жизни и смерти, – все это музыка
Времени. “…здесь наши корни, здесь наши кроны…” Музыка жизни – стоны и сны. Музыка. Музыка. Музыка. Песня любви.
– Хор и Артисты, «…пепел… …пепел… …пепел…» – ритуальный бой барабанов, (шотландцы, китайцы и т.д.).
11.18.16– Звучит Молитва:” АВИНУ МАЛКЕЙНУ”.
Дым и пепел. Синкопы машин. Выстрелы. Взрывы – все это музыка жизни и смерти, – все это музыка
Времени. “…здесь наши корни, здесь наши кроны…” Музыка жизни – стоны и сны. Музыка. Музыка. Музыка. Песня любви.
– Хор и Артисты, «…пепел… …пепел… …пепел…» – ритуальный бой барабанов, (шотландцы, китайцы и т.д.).